Альтон беспокойно задвигался, испытывая одновременно ярость и отчаяние.

Однако СиНафай отнюдь не казалась обескураженной: всё шло именно так, как она предвидела и предвкушала.

– О нет, он существует! – ответила она, поднимаясь на ноги, и сорвала капюшон с головы Альтона. – Вот в этом лице.

– Джелрус? – спросила ничего не понимающая Бэнр.

– Это не Джелрус. Джелрус Ган'етт погиб в ту же ночь, когда погиб Дом Де Вир. Этот мужчина – Альтон Де Вир, он присвоил имя и положение Джелруса, чтобы укрыться от дальнейших преследований Дома До'Урден!

Бэнр прошептала какое-то приказание верховной матери, сидящей справа от неё, и подождала, пока та произнесла слова заклинания. Потом она дала знак СиНафай вернуться на своё место и обратилась к Альтону:

– Назови своё имя.

Альтон ответил, черпая силы в долгожданной возможности открыть своё подлинное имя:

– Я – Альтон Де Вир, сын Матери Джинафе. Я был студентом Магика в ночь, когда напал Дом До'Урден.

Бэнр взглянула на сидящую справа верховную мать.

– Он говорит правду, – подтвердила та. Вокруг паучьего стола поднялся ропот, более всего похожий на ропот удивления. СиНафай поспешила заявить:

– Вот почему я созвала правящий совет.

– Очень хорошо, СиНафай, – сказала Мать Бэнр. – Прими мои поздравления, Альтон Де Вир, что ты оказался столь находчив и сумел уцелеть. Для мужчины ты проявил большую храбрость и мудрость. Оба вы, конечно, знаете, что совет не может наложить наказание на какой-либо Дом за деяние, совершенное так давно. Да и зачем нам этого хотеть? Мать Мэлис До'Урден в милости у Паучьей Королевы, её Дом подает большие надежды. Если у вас есть особая необходимость наказать Дом До'Урден, вы должны обосновать её перед нами.

СиНафай поспешила ответить:

– Лично у меня нет такой необходимости. Это событие тридцатилетней давности не должно было бы стать предметом рассмотрения совета. Действительно, Дом До'Урден подает большие надежды, уважаемые коллеги, благодаря четырём верховным жрицам и множеству других средств, не последним из которых является второй сын, Дзирт, лучший выпускник своего класса.

Она умышленно упомянула Дзирта, зная, что это причинит боль Матери Бэнр, собственный сын которой, Берг'иньон, последние девять лет уступал талантливому молодому До'Урдену.

– Тогда зачем же ты побеспокоила нас? – спросила Мать Бэнр с явным раздражением. СиНафай промурлыкала:

– Чтобы попросить вас закрыть кое на что глаза. Альтон стал теперь Ган'еттом, он под моим покровительством. Это он требует отмщения за преступление, совершенное против его семьи, и, как уцелевший член семьи, подвергшейся нападению, он имеет право обвинять!

– Дом Ган'етт встанет на его защиту? – спросила удивленная и повеселевшая Бэнр.

– Разумеется. Это долг семейства Ган'етт!

– Отмщение? – съязвила другая верховная мать, также скорее веселясь, чем негодуя. – А может быть, вами руководит страх? Мне сдается, что верховная мать Дома Ган'етт использует это жалкое создание, Де Вира, в собственных целях. Дом До'Урден претендует на более высокое положение, а Мать Мэлис мечтает заседать в правящем совете, – не угроза ли это для Дома Ган'етт?

СиНафай ответила:

– Отмщение это или осторожность, но требование Альтона Де Вира должно быть признано законным, к нашему общему благу. – Она улыбнулась и в упор посмотрела на Первую верховную мать. – А возможно, на благо наших сыновей, жаждущих признания.

– Правильно, – произнесла Мать Бэнр со смешком, который более походил на покашливание.

Война между Ган'еттами и До'Урденами могла стать всеобщим благом, исход её может оказаться совсем не таким, какого ожидала СиНафай. Мэлис была могущественной верховной матерью, и семья её действительно заслуживала более высокого положения, чем ранг Девятого дома. И если действительно случится война, Мэлис, вероятно, добьется места в совете, вытеснив из него СиНафай.

Мать Бэнр оглядела собравшихся и по выражению надежды на их липах поняла, что они разделяют её мысли. Пусть Ган'етты и До'Урдены дерутся между собой.

Каков бы ни был результат, с угрозой, исходящей от Матери Мэлис для других верховных матерей, будет покончено. Возможно, Бэнр надеялась, что пресловутый молодой До'Урден падет в бою, освобождая дорогу её собственному сыну.

И первая верховная мать произнесла слова, которых так ждала СиНафай; их можно было считать молчаливым согласием правящего совета Мензоберранзана.

– Вопрос решён, сёстры мои, – объявила Мать Бэнр под одобрительные кивки собравшихся. – Хорошо, что этого дня никогда не было.