— А теперь бы поесть, — сказал Влад.

Игорек расхохотался. Смех был нехороший.

— С утра не жрамши, — вздохнула Таня. — Так-перетак, ну и денек. Что делать будем, Владик? Кони-то попили, а у меня в глотке пересохло, я эту воду пить боюсь.

— Никита хотел нас вывести в тыл, — сказал Влад, — а раз его нет, то я уж как-нибудь выведу. Невелика наука — всё на восток да на восток. А воду попробуем профильтровать, теперь есть куда, вон у нас рукав рубашки остался, сложим в четыре слоя, хоть головастиков не нажремся.

— А что, если через песок профильтровать? — предложил Игорек.

— А как?

Он объяснил несложное устройство, для которого требовался всего-то большой пласт бересты.

Мишаню, потерявшего немало крови, потянуло, невзирая на боль, в сон. Его уложили ногами к костерку.

— Только бы заражения крови не было, — сказал Влад Тане, пока Игорек мастерил свое устройство. — Тут же ни антибиотиков, ни чего другого…

— Как-то же они все тогда выживали.

— Плохо они выживали…

— Пойду хоть травы нарву. Чтоб не на голой земле сидеть.

— А я лапника наломаю. Трава поверх лапника — уже ничего.

Они говорили так, будто у них была хоть какая-то надежда выкарабкаться. И каждый знал, что надежды почти нет. Сколько дней может продержаться человек без еды? Городской человек — в лесу? Жаренные на прутиках грибы не спасут. А с ними — раненый, которого не бросишь.

— Пить… — попросил Мишаня.

Устройство в виде большого кулька из бересты, в котором Игорек соорудил многослойный фильтр, уже висело на ветке, вода капала во флягу. Ее там набралось на два глотка, их осторожно выпоили Мишане.

— Кони бы не подцепили какой заразы, — озабоченно сказал Игорек. — А ведь тут должна быть рыба.

— И как ты собираешься ее ловить? — спросила Таня.

Стали вспоминать — кто что знает о рыбной ловле. Меж тем темнело. Влад спохватился — нужно же ставить хоть какой шалаш! Таня возразила — как раз ночью и можно спокойно ехать, авось удастся проскочить и мимо французов, и мимо русских.

И тут их окликнули.

— Ребята, это я, Никита!

— Тебя еще недоставало, — почти не удивившись, сказал Влад.

— Влад, всё в порядке, — сказал, выходя к костру, Никита. — Меня нашли. Меня тут уже ждали. Так что никуда вам прятаться не надо.

Он был уже не в армяке на голое тело, а в ладно сидящем зеленом мундире.

— Тихо! — прикрикнул Влад на Игорька с Таней, уже готовых радоваться. — Нам самим виднее, надо или не надо. Ты другое скажи: эти, которые другие контрольные агенты, имеют при себе аптечку?

— Ну конечно!

— Мишаня ранен. Как минимум нужно обезболивающее и антибиотики.

— Сейчас!

Никиту уже снабдили кое-какой необходимой агенту контроля техникой. Он заговорил в незримый микрофон:

— Рамер, скорее сюда, тут раненый. Нужны носилки. Что? Вот это кстати! Жду.

И, обращаясь к артистам, Никита сообщил:

— Ваше счастье! Сегодняшний хроноклазм отследили по всем параметрам. У него как раз скоро откроется карман. Сейчас у Рамера обозначились координаты. Предполагаемые, но все-таки…

— Как ты нас нашел? — спросил Влад.

— По костру. Вы его на этом берегу развели, а мы с того берега смотрели. Сейчас они сюда подъедут — Рамер, Лео и Каллаш. И мы вас проводим к карману.

— Ты о чем это? — насторожилась Таня.

— О безопасном месте.

Память у Влада была хорошая. Он мог допустить, что Никита не хочет волновать Таню, но к тому, что говорил тогда Никита о кармане хроноклазма, добавилась легонькая такая неестественность в голосе.

— Не бойся, Тань, он мне всё объяснил. Я тебе потом расскажу. Но сперва — Мишаня.

— Да, конечно.

— И поесть. Весь день не жрамши! — добавил Игорек.

— И поесть. Лео нарочно целый вьюк сухих пайков с собой возил.

Четверть часа спустя на берегу был сервирован царский ужин. В саморазогревающихся пластиковых банках были супы, гуляш, жирный и пахучий плов. Мишаня после двух уколов ожил и тоже попросил есть.

Яшка сидел чуть в сторонке от своего коллектива, ближе к Лео, и ждал, когда хоть миролюбивый Игорек к нему обратится. Но даже Игорек выдерживал характер.

— Пробиваться на восток попросту опасно, — объяснял Рамер, сорокалетний лысоватый крепыш с бурыми усами, и тыкал щепочкой в нечеткую карту, которую рисовал на разложенном плаще луч из браслета-коммуникатора. — Хотя Бонапарт и вышел из Москвы, но именно вышел, он еще не бежит. И как раз здесь с одной стороны у нас — Понятовский и Богарне, с другой — Милорадович, вон там — Тарутино, вот тут наш Тарутинский лагерь, а вот тут — Калуга, которую нужно прикрыть… Через несколько дней севернее Тарутина русские разгромят французский авангард, будет большая заварушка…