Из-за занавески она вышла в домашнем бесформенном платье. Это был еще один прием, позаимствованный у владыки округа. Принимая посетителей дома, в гостиной (стены, выкрашенные в сиреневый цвет, мебель того же оттенка) он часто появлялся в майке и лунги [20] , чуть прикрывавшем колени. А визитеры изнывали от жары в нейлоновых рубашках и брюках! Весь вид чиновника при этом говорил: я столь безразличен к вашим проблемам, что даже не потрудился одеться.

Усевшись на полу, она приняла из рук Манджу чашку чая и кивнула, разрешив первой из посетительниц говорить. Подошла пожилая женщина с седыми спутанными кудрями и изрезанным морщинами, но все еще хранящим следы былой красоты лицом. Она ничего не просила, а слезы на ее глазах были слезами благодарности. Три года назад она чуть не лишилась постоянной работы, которая состояла в очистке засорившихся сточных коллекторов и за которую платилась муниципальная зарплата – девяносто рупий в день. Айша тогда помогла женщине избежать увольнения. Когда-то по неопытности она совершала подобные добрые поступки безвозмездно.

Сейчас старушка принесла подарок – дешевое зеленое сари, купленное на с трудом сэкономленные деньги. Цвет Айше не понравился, но все равно хорошо, что другие люди в очереди видят, как ее осыпают благодарностями и как пожилая женщина низко кланяется, почти касаясь лбом босых ног своей благодетельницы.

Следующей была растолстевшая танцовщица, некогда исполнявшая в ресторане какие-то экзотические танцы. Из ресторана ее выгнали, и сейчас ей удавалось свести концы с концами лишь благодаря тому, что она стала любовницей женатого полицейского. Однако принимать его дама могла только в собственной лачуге, в которой кроме нее жила еще пожилая мать и малолетние дети. Им визиты чужого мужчины были не по нутру, и они регулярно устраивали шумные скандалы. В конце концов офицер заявил, что не желает всего этого слушать. Он пригрозил, что если родственники его зазнобы не затихнут, он перестанет приходить.

– Тогда все мы умрем с голоду! – рыдала танцовщица.

Айша вздохнула. Она знала, что в ходе кампании по сохранению и укреплению нравственных устоев всех проституток прогнали из района аэропорта. У работниц секс-индустрии, живших в Аннавади, выбор был невелик: либо обслуживать клиентов прямо у себя дома, либо пытаться притулиться на ночной стоянке для фур, разместившейся прямо рядом с кварталом, либо вести мужчин в тесный однокомнатный, да еще и оккупированный козами местный бордель.

Несколько минут размышлений, и у Айши уже готов вердикт. Она советует несчастной женщине проявить терпении и подробнее разъяснить близким многообещающие перспективы этой связи.

– Вероятно, сейчас полисмен не может дать вам так уж много, но со временем, возможно, он отремонтирует или расширит дом. Это же в его интересах. Так что пусть затихнут и подождут немного, пока все уладится.

Произнося эту тираду, она невзначай пробежала пальцами по новой оранжевой плитке, которой недавно замостила веранду дома. Восемь лет назад, когда этот квартал только строился и больше напоминал палаточный лагерь, чем стационарное поселение, ее детям приходилось шнырять между грузовиков и воровать с кузовов строительные материалы – доски и алюминиевые листы. Из всего этого семейство кое-как сколотило себе первое жилье. Теперь это был настоящий дом с оштукатуренными стенами, вентилятором под потолком, маленьким деревянным святилищем с электрической свечкой внутри. Был даже холодильник – правда, неработающий, но все равно подчеркивающий высокий социальный статус хозяев. Однако обиталище это все равно было тесным и неудобным. Приходилось сдавать часть жилой площади, иначе не хватило бы денег на то, чтобы привести в нормальный вид остальные комнаты, да и пустить пыль в глаза соседям, чтобы больше уважали. Так что и в пристройке с тыльной стороны дома, и на крыше обосновались мигранты-арендаторы, поток которых в Мумбаи не иссякал.

Партия Шив сена их не любила, но Айша всегда предпочитала подходить к делу с практической, а не идеологической точки зрения. Она считала, что никаким заработком не стоит пренебрегать.

– Вас не должно беспокоить, что окружающие считают нас скрягами, – внушала она детям. В ее родной деревне принято было говорить, что по капле наполняется целый океан.

Зазвонил мобильный. Это младшая сестра. «Говори быстрее, меня люди ждут», – сказала Айша. Она ей завидовала. Муж сестры, шофер, вкалывал днем и ночью. В их доме в одном из соседних трущобных районов, были стереосистема и четыре белые пушистые собачки, которых хозяева держали просто ради удовольствия. Но завистница утешалась тем, что дочь сестры была глуповатой простушкой и не шла ни в какое сравнение с Манджу, единственной студенткой колледжа во всем Аннавади. Сейчас Манджу замешивала тесто к ужину и делала вид, что не прислушивается к разговорам матери.

Сестра звонила, чтобы посоветоваться. Она, подобно Айше, собралась взяться за «социальное посредничество». По ее мнению, сейчас как раз представился удобный случай: недавно у них в квартале девушка-индуистка сбежала с юношей-мусульманином.

Айша вышла из дому и, понизив голос, порекомендовала:

– Запомни самое главное. Когда будешь брать деньги у родственников девушки, не говори, что это вознаграждение для тебя. Скажи, что полиция требует мзды. Ну, все, мне надо идти.

Она вернулась в дом и увидела, что к ней по делу зашел старый друг – Раджа Камбл. Они были знакомы давно: когда-то их семьи переехали в Аннавади в одно и то же время, и дети росли вместе. Сейчас на Камбла было больно смотреть: темные круги вокруг глаз, распухшие суставы… Он рассчитывал, что Айша спасет его от неминуемой смерти.

Раджа Камбл рос в еще большей нищете, чем Айша. Родители бросили его, когда он был совсем маленьким. Он долго скитался, спал на улице, потом брался за любую работу, чтобы выжить. Какое-то время он ходил по офисам, пытаясь продать ароматизированные салфетки-вкладыши для телефонных трубок. «Не хотите ли купить салфетки, сахиб? В жару, когда с виска постоянно капает пот, они помогут избавиться от неприятного запаха от трубки». Заработать на этом удавалось сущие копейки. Но после тридцати Радже вдруг улыбнулась удача. В то время он был продавцом в продуктовом киоске на вокзале. Один из постоянных покупателей, чиновник из обслуживающей вокзал конторы, получавший муниципальную зарплату, подружился с ним и пожалел его. Этот человек дал ему все – ввел в свою семью, выдал за него замуж свою дочь, и, главное, предложил надежное место работы. А это голубая мечта всякого мумбайского бедняка.

Обязанности Раджи теперь состояли в том, чтобы чистить общественные туалеты. На самом деле это должны были делать его покровитель и другие ассенизаторы из конторы. Но они находили себе другой заработок, «почище», а формально продолжали значиться в ведомостях и получали деньги из бюджета города, расплачиваясь частью из них с заменяющим их господином Камблом. А тот был горд и счастлив возложенной на него ответственностью.

Его семейная жизнь сложилась благополучно. Они с женой родили троих детей, выстроили хижину и даже обложили ее кирпичом. На стене у них красовалась клетка с двумя домашними голубями (еще во время своих уличных скитаний Раджа полюбил птиц). Господин Камбл был в Аннавади символом успеха и процветания. Его уважительно именовали «джи» или «мистер». Все было прекрасно, но случился приступ.