— А при чём тут, как её, ювенальная юстиция? — спросил я. — Она что, преследует полигамные семьи?

— Ты опять побежал впереди телеги, — проворчал Чердынцев. — Сиди и слушай, со временем поймёшь.

— Речь вот о чём: добровольная полигамия, где около одного мужчины собираются по несколько любящих его женщин, усиливает связь между полами. Это и понятно, так как нет места для собственнических отношений. Женщины своего мужчину любят, но между собой не делят. Для мужчины каждая из них — почти Вселенная, цену которой он осознаёт и за неповторимость и высоту ценит и любит. Понимаешь, за высоту, а не за низость…

— Я это давно знаю.

— Хорошо. Полигамная семья, кроме всего прочего, является мощным фильтром: с одной стороны, она лишает возможности мужчин-дегенератов иметь детей. Ты, я думаю, понимаешь, что ни одна нормальная женщина к ущербному мужчине не придёт.

— Ей лучше быть последней женой рядом с любимым, чем у придурка — первой, — проворчал со своего места дедушка.

— Но и дегенеративные мужчины и похожие на них эгоистичные стервы-женщины друг друга легко находят. И рождают детей.

— То, что находят — это так, только ни одна стерва больше одного ребёнка рожать не хочет. Это для неё что-то вроде живой игрушки. Так что со временем дегенераты в арийском обществе обречены на полное исчезновение.

— Но почему-то они в X веке не исчезли, — снова подал голос дедушка. — Не будь их у Владимира, ничего бы с христианизацией не прошло.

— Психически ущербные сконцентрировались в христианских общинах, — заметил я. — А общины эти вырастила на Руси великая княгиня Ольга, мать Светослава.

— Вот тебе и ответ! — развёл руками Светозар. — Какой же ты всё-таки ворчун, — посмотрел он на Дадоныча.

— Работа у меня такая, — улыбнулся тот.

— Но пойдём дальше. Я хочу, чтобы ты понял суть. Настоящая семья может быть только полигамной. Традиционная моногамная или христианская — всего лишь пародия. Почему так, а не иначе? Да потому что в ней, как бы хорошо оба члена семьи друг к другу не относились, царит дефицит женской энергии. Особенно это заметно в тех семьях, где мужчина занят творчеством. Потому гении науки и культуры горят, как свечи. Они просто себя сжигают. Здесь тоже одна из причин, почему земному социуму была навязана тотальная моногамия. Другая причина — более серьёзная. Она в следующем: я думаю, понятно, что для разрушения любой моногамной семьи достаточно воспитать в социуме стервозную и глупую женщину. Как ломают женскую психику, я рассказывать не стану. Её начинают ломать в утробе матери, потом пропускают через тиски дегенеративной моногамной семьи, яслей, детского сада, школы и т.д. Доламывают неокрепшую женскую душу дебилизатор с компьютером, плюс пакетная печать на глянцевых обложках журналов и рекламы.

— Можно вопрос не по существу? — поднял я руку.

— Пожалуйста, — улыбнулся Светозар.

— Скажи мне, без обиды, сколько у тебя сейчас жён и детей?

— Их у него полная обойма! — сверкнул своими выцветшими глазами Чердынцев.

— Это как?

— Шесть, как ещё. Он седьмой, а детей восемнадцать!

От услышанного я поперхнулся.

— То, что ты видел у поморов, так, безделушка. Сибиряки у нас живут иначе. Правда приходится постоянно уходить от системы. Но это уже другая тема, и она к нашему разговору отношения не имеет.

— Понимаю! — почесал я затылок. — А сколько жён у нашего хозяина?

— У меня? — обернулся в мою сторону Дадоныч. — Зачем они мне? Не было печали! И потом, моё время прошло.

— Знаешь, сколько у него было красавиц? — помрачнел Светозар. — И каждую на своих руках он нёс на погребальный костёр. Ты зацепил старика за самое больное! Разве это такт?

— Простите меня!! — взмолился я. — Ляпнул, не думая.

— Глупый он ещё, — сделал попытку улыбнуться Чердынцев. — Потому мне и не хотелось быть при вашем разговоре. Но ничего, наш гость всё равно когда-нибудь станет таким же, как мы.

— Не сомневаюсь, но умнеть ему ещё и умнеть, — вздохнул Светозар.

— Даю вам слово, лет через пятьдесят обязательно поумнею.

— Вот она, истина! — сел на своё место челдон. — Рано нам требовать от парня мудрости. Он сам нам сказал об этом. Что ж, давай разбираться дальше. Мне хочется, чтобы ты понял главное: нормальная природная полигамия, как правило, усиливает связь между мужчиной и женщиной. Кроме того, она отсекает от деторождения дегенератов. В моногамных же христианских семьях, наоборот, связи между полами ослабляются. Как мы уже упомянули, такой процесс развивается по причине дефицита в семьях женской энергии. Что провоцирует женщину на энергетическом плане шантажировать мужчину. Спрашивается, может такая семья претендовать на полноценную? Конечно, нет. Очень редко моногамные семьи живут в поле любви. Больше прозябают по привычке, но ещё больше подобных семей разбегается. По статистике на 80% в разводах виноваты наши несчастные глупые женщины. Почему, мы уже выяснили. А теперь ответь, зачем нужно было крамешникам-иллюминатам, посредством диктата христианской церкви, добиваться на всей земле глобальной моногамии? Постепенно с ней смирилась даже часть мусульман.

— Для того чтобы вырвать с корнем институт семьи, — сказал я. — Другими словами, разрушить союз между мужчиной и женщиной…

— Опять, разделяй и властвуй, — раздался голос старого жреца. — А мы, дураки, всё никак понять не можем, что происходит.

— Если рассмотреть ситуацию в целом, — поднял ладонь Светозар, — навязыванием моногамии, позднее созданием феминизма и института стерв, в семьях был создан прецедент. Сейчас же они на него показывают пальцем. Дескать, традиционная семья в современную эпоху себя не оправдывает. Только, как всегда, всё передёргивается. Они называют традиционной семьёй христианскую, моногамную. Традиционная же семья — совсем другая. Но это так, к слову. А теперь вспомним ювенальную юстицию. С неё мы начали наш разговор. Знаешь, для чего она была создана?