— Сначала ты рассказал мне о яде, а потом указал на противоядие. Оказывается всё так просто. Они изобрели полевых червей, мы — огненные обряды, бани и русскую печь. Так?

— Всё так, мой друг. Так! Теперь в твоей голове сложилась мозаика. Только запомни, русские бани были у наших предков всегда. Ещё до прихода на нашу планету ящероголовых. А плазменную печь изобрели действительно не так давно. Примерно 40 тысяч лет назад.

— Теперь я всё понимаю.

— Что именно?

— Почему попы так отчаянно боролись с бесовскими огненными обрядами. За хождение по углям и прыжки через костёр полагалась смерть. И почему церковь запретила в Европе в банях парилки, и почему со временем простые печи у нас на Руси вытеснили наши традиционные русские.

— Что же, неплохо, неплохо! Я вижу, ты кое-что уяснил. Только я сегодня хотел тебе показать совсем другое. Но ты перевёл разговор в иное русло. Что ж, значит, так надо. Наверное, тебе лучше знать, что для тебя важнее. На сегодня наша беседа окончена. Пьём чай и «на боковую». Ты когда-нибудь спал на русской печи?

— Очень давно, — признался я.

— Сегодня будешь спать со мною рядом. Пора заняться твоими ментальными глистами! Хотя в тебе они давно сдохли!

И старик разразился весёлым молодым смехом.

Лёжа на тёплой печи и слушая тихое дыхание волхва, я, по привычке, перебирал в своей памяти услышанное.

«Сколько ни учусь, всё дурак-дураком! — думал я о себе. — Старик вот уже больше месяца каждый день открывает мне какую-нибудь очередную тайну, а я всё удивляюсь. Пора бы к этому привыкнуть. Рассказ об информационных, умеющих размножаться в ментальном поле человека и воздействующих на его поведение тварях меня потряс. Надо же, — думал я, — эти волновые паскудины столь малы, что легко передвигаются по мировой сети Интернета! Знание о них объясняло очень многое. Вот почему система стремится навязать людям сексуальные отношения с раннего возраста. Молодёжь для информационных вирусов более доступна. И теперь понятно, почему на неё делают ставку либералы. Большая часть молодёжи под воздействием информационного пресса и полевых паразитов, которые управляют её ментальным полем, сходит с ума.

Но волхв-хранитель почему-то считает, что информационные вирусы — это ещё не беда. Похоже, он знает что-то такое, чего я и не предполагаю. А мой отец, моя мать? Что с ними произошло? Почему так резко изменились их взгляды на реальность? Бабушка сказала, что они сошли с ума? У нас — и у неё, и у меня, появилось такое чувство, что их просто взяли и подменили. Это произошло, когда никаких «компов» и в помине не было. И по церквям мои родители не ходили. Где они могли подцепить такую заразу? А может, это было что-то другое? Надо спросить у Чердынцева. Он, наверняка, знает, — подумал я засыпая.

— Вставай, подымайся рабочий народ! — пробасил мне в ухо, растапливая печь, дедушка. — Ночами глаза таращишь, а утром, как боров, с боку на бок! У нас сегодня напряжённый день. С утра проверяем сети, потом отправляемся с нартами в лес за сушняком. Завтракаем, пилим сушняк и под вечер растапливаем нашу баньку. Сам понимаешь, у нас с тобой терапия. Раз взялись травить ментальных червей, бросать это дело не следует. Оно ой, как пользительное!

Слушая шутки деда, я быстро оделся и, захватив прогон, отправился вслед за стариком к озеру. Над головой так же, как вчера, всеми цветами радуги переливалось северное сияние, но мороз немного спал. Термометр показывал всего -57 градусов.

— Сегодня жара! — смеялся сквозь обледенелую бороду Чердынцев. — Благодать! Можно и в лес — хоть куда! Но рыбу из сетей вытаскивать всё равно не надо. Лучше кинем ловушки в нарту, а дома разберём.

Я согласился. Через полчаса мы продолбили лунки и стали доставать из-подо льда поставленные нами сети. На этот раз улов был просто отменный. В каждом метре сети сидела здоровенная рыбина: то чир, то голец, то жирный щокур.

— Это на смену погоды, — крикнул от своей лунки дедушка. Такое здесь часто бывает.

— А куда рыбу девать будем? — спросил я его.

— Не беспокойся, зима длинная. Будут месяцы, когда рыбалку обрежет. Как бы лапу сосать не пришлось.

Сложив обе сети вместе с уловом в нарту, мы отправились домой.

— Завтракаем, немного отдыхаем и в лес, — заверил меня довольный хозяин. — Но за столом я успею тебе кое-что рассказать. То нужное и важное, что тебе не известно.

Пока я аккуратно нарезал пластами мороженого гольца, старик, разжигая самовар, сказал:

— Вчера ты меня перевёл на другие рельсы разговора, когда я тебе пытался растолковать, почему наши предки обрекли континент Атлантиды на потопление.

— Хорошо, — перебил я рассказчика. — Пусть люди осатанели, все посходили с ума, и их пришлось обречь на верную гибель, но при чём здесь животные? Особенно дикие? Ты можешь мне ответить?

— Э, да ты я вижу, не знаешь, что собой представляла земля атлантов, дружище. Хоть она и лежала посреди океана, но её западный край упирался в Юкатан. Так что не только животные, но и многие атланты успели во время катастрофы «сделать ноги».