— Так поздно! Уже три часа ночи!

— Ничего, нас до утра будут ждать, не закроют, — заверил ее Амиран.

— Они-то будут ждать, только мне туда не дойти, устала.

— Машина «доведет», — «сострил» толстяк.

В павильон вернулся Гайоз, снявший грим.

— Ну как, едете, батоно Coco?

Режиссер отвел его в сторону и зашушукался с ним.

Толстяк не сводил с Наны глаз. Собравшись с духом, робко попросил:

— Поехали с нами, а…

— Знаете, сегодня я так…

— Откажете — очень обижусь, — прервал ее толстяк.

— В другой раз.

— Когда? Когда в другой раз? — У толстяка от волнения взмок лоб.

— Не знаю… Если б домой подвезли…

— Давай поехали с нами! — Толстяк осмелел и ухватил ее за руку.

— Не могу… — Нана вырвала руку и, шагнув к Гайозу, спросила: — Ты на машине?

— Не хочет ехать, — расстроенно сказал толстяк.

— Почему, Нана, едем, — стал уговаривать Нану режиссер.

— Не могу, батоно Coco! Подвезешь, Гайоз?

— Мы вместе едем, — Гайоз кивнул на толстяка.

— Ух, кутнуть охота! Такой пир закачу! Ух… — Толстяк побагровел от волнения и напряжения. — Скажи, чтобы ехала, уговори! Не пожалею денег, истрачу — с нее весом! Ух… — уверял толстяк режиссера.

— Поедет, поедет, — успокаивал его тот.

— Иди скажи ей.

— Значит, едем, Нанико, — простодушно сказал режиссер, словно вопрос был решен.

— До свиданья! — Нана кивнула мужчинам и вышла из павильона.

Гайоз достал записную книжку и направился к телефону. Режиссер и толстяк последовали за Наной. Толстяк огорченно бил себя кулаком в грудь. Режиссер пытался успокоить его. Они довольно долго прождали Гайоза, названивавшего знакомым девушкам. Наконец он вышел из студии и развел руками:

— Никуда не дозвонился, с ума сойдешь с этим телефоном!

— Давайте отложим, в другой раз сходим, — устало предложил режиссер.

Гайоз пошел к своей машине.

— Оставь машину тут, сторож присмотрит, и садись в мою. Одни поедем, без женщин! — сказал Амиран.

Гайоз и режиссер согласились. Режиссер сел за руль. И в этот момент показалась Нана. Без грима, в своем платье она выглядела еще красивее, и толстяк снова засуетился, начал умолять ее поехать с ними. Нана даже не слушала его. Тогда он предложил подвезти ее домой.

Нана приняла предложение, а что ей оставалось делать — городской транспорт давно уже «отдыхал».

Улицы были пустынны.

Ехали молча. Режиссер и толстяк всячески старались подчеркнуть, что оскорблены отказом Наны, а у нее не было ни желания, ни сил разговаривать с ними. Когда машина остановилась у ее дома, Нана вздохнула с облегчением и, бросив «спасибо», побежала к подъезду.

Нана занимала однокомнатную квартиру на первом этаже. Отперев дверь, она тут же у входа сунула ноги в комнатные туфли, привычным движением включила свет и вскрикнула от неожиданности — в кресле сидел молодой человек.

— Ой, напугал же меня! — Нана бессильно опустилась на стульчик у двери.

— Где ты была столько времени?! Уже три часа ночи! — накинулся на нее молодой человек, вскакивая с кресла.

Нана хотела объяснить, но он не дал ей открыть рта:

— Знаю, знаю, что скажешь! Пришлось сделать то-то, пойти туда-то, телевидение, киностудия! Все ясно! Конечно, ты исключительно талантлива, всюду тебя приглашают — только тебя, и никого больше! Кроме тебя никого не снимают, никому не предлагают главных ролей, ты превосходишь и молодых и старых, ты нужна везде и всем, но ведь сегодня… Почему ты не пришла на свидание?!

Нана попыталась объяснить, но он продолжал, не слушая ее:

— Держу эти дурацкие красные гвоздики и расхаживаю взад-вперед как идиот! — Он выхватил из вазы гвоздики и швырнул их на пол. — Ну хорошо, не можешь прийти, задерживаешься, так позвони, предупреди, зачем ставишь меня в нелепое положение?! А если вообще не хочешь со мной встречаться и… Почему не пришла на свидание, почему?!

— Постой, послушай меня… — попробовала успокоить его Нана, но молодой человек снова взорвался: