К утру 15 августа командный пункт корпуса был перемещен из пионерского лагеря, находившегося восточнее Рогачева, в район населенного пункта Святое. Однако противник был совсем рядом. Не успел штаб расположиться в указанном ему районе, как немецкая мотопехота, зайдя с тыла, со стороны населенных пунктов Углы и Селивановские, отрезала его, 307-й сп 61-й сд, 1-й дивизион 318-го гап и ряд других частей корпуса от главных сил. В этой драматической обстановке генерал-лейтенант Петровский не растерялся. Под его руководством бойцы и командиры не только отразили атаку немецкой пехоты, но и некоторое время спустя предприняли смелую контратаку и смогли прорвать кольцо окружения.

К исходу дня подразделения и штаб корпуса пробились в район станции Хальч, где находились части 154-й стрелковой дивизии генерала Фоканова. Дивизия весь день вела бой с наседавшими со всех сторон подразделениями противника, пытавшимися сжать кольцо окружения вокруг нее. Ознакомившись со сложившейся обстановкой и заслушав данные штаба дивизии и разведчиков о противнике, Петровский отдал приказ о подготовке к прорыву вражеского кольца окружения.

Генерал-майор Б.Г. Вайнтрауб вспоминал после войны:

«Ночью и днем 15 августа части дивизии с большими боями в городе и на переправе отошли на восточный берег Днепра. К исходу 15 августа из окружения в районе Святого к нам с боями прорвался командир корпуса Петровский. С ним были — начальник штаба корпуса полковник Фейгин А.Л., начальник артиллерии генерал Казаков А.Ф., начальник разведки корпуса подполковник Иофель, начальник политотдела корпуса полковой комиссар Н.Ф. Воронов и другие штабные офицеры».

Б.Г. Вайнтрауб первый раз в жизни видел так близко генерал-лейтенанта Л.Г. Петровского и оставил о нем такие воспоминания: «Он был смугл, с энергичным волевым лицом. На нем серая коверкотовая гимнастерка, а на груди ордена Красного Знамени, Красной Звезды и медаль XX лет РККА».

Командование 21-й армией и Центрального фронта с этого момента и до полного разгрома корпуса и гибели генерала Петровского имели туманное представление о его состоянии и местонахождении. Сохранившиеся в архиве доклады никак не увязываются с тем, что на самом деле пришлось пережигь в тот период бойцам и командирам корпуса.

Из боевого донесения командующего 21-й армией от 16 августа 1941 года № 017:

«...63 СК была поставлена задача удерживать рубеж КОСТЯНИЧИ, БУБРОВА».

О каком удержании рубежа Костяничи, Буброва могла идти речь, если остатки частей корпуса находились в тот момент в лесу в районе станции Хальч и населенного пункта Четверня.

На следующий день в отчете штаба фронта указано, что части 63-й ск разрозненными группами отходят на рубеж: Журавичи, Потаповка, Дудичи {101} . И это несмотря на то что части корпуса по-прежнему находились в том же районе и до указанного рубежа большей части красноармейцев и командиров уже не суждено было дойти. Генерал Петровский погиб, не доходя 10 км до этого рубежа.

Командование вермахта было довольно развитием событий на гомельском направлении. Из дневника начальника Генерального штаба сухопутных войск Германии генерал-полковника Ф. Гальдера:

«15 августа 1941 года, 55 день войны.

... Наступление в районе Рогачева развивается весьма успешно. По-видимому, вскоре где-то севернее Гомеля предстоит соединение наступающих групп — северной (12-й и 13-й армейские корпуса) и западной (43-й армейский корпус). Можно также рассчитывать на захват большого количества пленных и трофеев» {102} .

В 12 часов дня 16 августа командир корпуса генерал-лейтенант Петровский собрал командиров соединений и частей и в присутствии штабных командиров и начальников служб отдал приказ на прорыв. Суть его сводилась к тому, чтобы внезапным ударом прорвать оборону противника и выйти на соединение с частями 3-й армии по линии населенного пункта Чеботовичи.

В этот же день около 19 часов на командном пункте 154-й сд генерал-лейтенант Петровский уточнил боевые задачи. Ознакомившись с проектом боевого приказа командира 154-й сд генерал-майора Фоканова, генерал Петровский дал указание заместителю начальника штаба дивизии включить в приказ еще один пункт следующего содержания:

«Всему начсоставу, вне зависимости от звания и должности, в период ночной атаки вплоть до соединения частей корпуса с частями Красной Армии находиться в передовых цепях, имея при себе эффективное оружие с задачей объединить вокруг себя весь личный состав дивизии» {103} .

Почти все, кто писал о генерале Петровском, начиная от маршала А.И. Еременко и заканчивая Г.П. Кулешовым, обязательно отмечают этот пункт как образец командирского мышления и требовательности. Хотя на первый взгляд в этих четырех строчках нет ничего особенного. А что должно было быть еще написано в подобном приказе, когда на кону была жизнь? Еще не известно, кто имел больше шансов прорваться из окружения: тот, кто шел в первой шеренге атакующих, или тот, кто прятался за спинами других. В этой обстановке все были равны: и генералы, и офицеры, и красноармейцы. Поэтому Леонид Григорьевич и приказал всем находиться в едином строю: и генералам, и красноармейцам. Только так можно было выжить и пробиться к своим.