По окончании разговора Климент Ефремович сказал маршалу Шапошникову:

— Сталин дважды подчеркнул, что сейчас решающее — во что бы то ни стало выиграть время. Буденному и Генеральному штабу приказано в срочном порядке и любым способом продвигать резервные армии на Западную Двину и Днепр. Многие части будут перебрасываться автотранспортом.

Особое внимание обращено на немедленное развертывание диверсий в тылу противника и в первую очередь на его коммуникациях. Обещал посмотреть, чем можно помочь авиации фронта, Жигарева отовсюду атакуют просьбами. Поездку в 13-ю армию не рекомендовал. Принято решение заменить командование фронта, командующим войсками назначен Еременко, начальником штаба Маландин. Просил ввести их курс дела.

Климент Ефремович условился с маршалом Шапошниковым пока об этом изменении не говорить Павлову, это его окончательно может вывести из равновесия...»

30 июня 1941 г. 6 часов 45 минут переговоры с генералом Павловым по «бодо»:

«Жуков: Мы не можем принять никакого решения по Западному фронту, так как не знаем, что происходит в районе Минска, Бобруйска, Слуцка. Где ваши части?

Прошу сообщить для доклада Ставке по существу этих вопросов.

Павлов: В районе Минска вчера вечером начал отход 44-й стрелковый корпус южнее Могилевского шоссе; рубежом обороны, на котором должны остановиться, назначен Стахов — Червень.

В районе Слуцка вчерашний день вела бой 210-я мотострелковая дивизия. В районе Бобруйска сегодня в 4 часа противник навел мост, по которому проскочило 12 танков, идет усиленная подготовка к переправам через Березину. Ответственные командиры выехали навстречу войскам 2,44 и 22-го ск, разрозненно отходящим с запада.

Жуков. Немцы передают по радио, что ими восточнее Белостока окружены две армии. Видимо, какая-то доля правды в этом есть. Почему ваш штаб не организует высылку делегатов на танках, самолетах, не разошлет местных жителей из числа коммунистов для того, чтобы найти части. Нам непонятно: прошло пять дней, а мы не можем найти части и получить членораздельный доклад: где Кулик, Болдин, Кузнецов? Кавалерийский корпус? Не может быть, чтобы конницы не видели.

Павлов: Да, большая доля правды. Нам известно, что 25 и 26 июня части были на реке Щаре, вели бои за переправы с противником, занимающим восточный берег реки Щары. До этого мы доносили вам, что части 10-й армии подошли к реке Зельвянка у Зелова и что тоже вели бои. 3-я армия стремилась отойти по обе стороны реки Щары и была почти одновременно на этих же рубежах. Частью сил стремилась пробиться к 21-му стрелковому корпусу в районе Лиды. С этим корпусом имели связь по радио, а со вчерашнего дня связи нет, корпус пробивается из окружения в указанном ему направлении.

В отношении высылки делегатов. Этот вопрос был особым. Делегаты высылались на машинах, броневиках, самолетах, не посылались только на танках из-за отсутствия таковых, не посылались местные жители на запад лишь в связи с часто недоброжелательным их отношением... Авиация не может отыскать конницу и мехчасти, потому что все это тщательно скрывается в лесах от авиации противника. Наконец послана целая группа с радиостанцией с задачей разыскать, где Кулик и где находятся наши части. От этой группы ответа пока нет. Болдин и Кузнецов, как и Голубев, еще 26 июня были при частях.

Жуков: Какого корпуса 210-я мсд? Где конница?

Павлов: 210-я мсд (мотострелковая дивизия. — Примеч. ред.) — 20-го мк, который занимал оборону южнее Минска.

Жуков: Но в эту дивизию можно послать делегатов или нет? Что вы намерены делать в дальнейшем и эвакуируются ли склады и другое ценное имущество или все это оставляется противнику?

Павлов: Где конница, не знаю. Делегатов связи в 210-ю мсд посылаем. Имущество со складов в районах Белосток, Лида, Волковым, Барановичи, Слоним использовано полностью. С остальных складов часть имущества эвакуировалась, часть взрывалась или сжигалась. Противнику ничего не оставляется. Дальнейшие наши намерения и действия изложены как в моем разговоре с Маландиным, так и донесены вам.

Жуков: Не получал. Что вы думаете делать с бобруйской группой и кто разрешил отход и оставление Минска?

Павлов: Разрешение на оставление Минска и на отход никто не давал. 26 июня маршал Шапошников через делегатов связи передал приказание 44-му и 2-му стрелковым корпусам, что если нужно, то драться в окружении и не отходить. Командир 2-го корпуса Ермаков ответил, что иначе он не понимает задачи, однако под ударом крупных механизированных сил он не только отошел, но еще и не поставил в известность как своего соседа, так и высший штаб. 44-й корпус тоже был атакован крупными мехсоединениями со стороны Дзержинска и донес с делегатом, что он отходит южнее Могилевского шоссе.

Жуков: Основная ваша задача — как можно быстрее разыскать части и вывести их за реку Березину. За это дело возьмитесь лично и отберите для этой цели способных командиров.

Ставка Главного командования от вас требует в кратчайший срок собрать все войска фронта и привести их в надлежащее состояние.

Ни в коем случае не допустить прорыва частей противника в районе Бобруйска и в районе Борисова. Вы должны, во что бы то ни стало не допустить срыва окончания сосредоточения армий в районе Орша — Могилев — Жлобин — Рогачев.