— Господин доктор, чтобы между нами не было недоразумений, я хотел бы вас предупредить, что не собираюсь вступать в коммандосы военно-морского флота, а хочу всего-навсего отправиться на Борнео…

Но, как сказали бы мои соотечественники в Америке или в Австралии, его не привела в восторг моя joke [3] , даже совсем не развеселила. В наказание он дважды стукнул меня по коленке и доброжелательно, но внятно разъяснил:

— Видите ли в чем дело: вы едете не в качестве туриста. Если вы почувствуете себя там неважно, или жара и влажность будут вас утомлять и плохо на вас действовать, вы будете сидеть в гостинице. А мы хотим, чтобы вы работали. Так-то… А теперь быстренько сделайте десять приседаний… Спасибо…

В приемной, где я одевался, медсестра с улыбкой вернула мне часы, которые я снял перед тем, как пройти электрокардиограмму, и сказала:

— Когда вы получите наше свидетельство, прошу носить его всегда с собой.

Я подумал тогда, что она пошутила. Но в Бангкоке мне действительно вручили конверт из Женевы со свидетельством, написанным на трех языках, с указанием моей группы крови. К свидетельству была сделана приписка с просьбой иметь его всегда при себе. Можно было бы спасти немало людей, если сразу, как только произошло несчастье, знать, какую группу крови следует влить пострадавшему.

В кабинете врача мне вручили также небольшую «тропическую сумку» со всевозможными медикаментами; ее я должен забрать с собой. Эта сумка отличалась от всех прочих тем, что лекарства в ней упакованы в легкие полиэтиленовые сосуды с наклеенными на них названиями препаратов, временем изготовления и способом употребления, но без указания фирмы, которая их изготовила. Как мне потом объяснили, Всемирная организация здравоохранения стремится таким образом оградить себя от рекламной войны химических гигантов. Она сама закупает лекарства и сама их упаковывает. Можно себе представить, что в противном случае газеты пестрели бы, к примеру, такими рекламами: «Купи наш препарат — его покупает ВОЗ для своих работников».

Я захватил с собой из Варшавы аккуратно напечатанные на машинке советы моего приятеля, доктора Рогера Шёнберга, который в рамках той же ВОЗ работал врачом в Конго. К сожалению, я не могу привести здесь ни одного его совета, хотя они даны от чистого сердца. Я бы сказал, что они звучат несколько непристойно, касаясь в основном наиболее интимной стороны жизни, — и все это, разумеется, ради гигиены… Официальных же, значительно более пристойных советов, которые содержатся в двуязычной брошюре «Личная гигиена в тропиках», я и подавно приводить не буду.

Вы напрасно искали бы в этой аптечке чудодейственные лекарства. Зато в ней находится такое удивительное средство, как соль в таблетках: в некоторых районах с особенно тяжелым климатом их надо принимать регулярно. Дело в том, что в организме при обильном выделении пота нарушается баланс жидкости. Тогда раздается тревожный звоночек — появляется жажда. Но вместе с потом выделяется и много соли: иногда на теле можно видеть как бы белые «подтеки». Этот тревожный звонок куда более драматичен: у человека появляются галлюцинации, а иногда даже и раздвоение предметов. Я пережил такого рода испытания несколько лет назад, когда работал корреспондентом при войсках Организации Объединенных Наций в западной части Новой Гвинеи, и мне не хотелось бы пережить их еще раз.

Как человек, не раз бывавший в Южной и Восточной Азии и живший вдали от проторенных путей, в диких условиях, я считаю, что чрезмерно волноваться из-за опасностей и бед, которые нас там подстерегают, не стоит. Начитавшись книжек, человек может убедить себя, что обязательно станет жертвой микробов, виновников его неотвратимой медленной смерти.

Но с другой стороны, чтением нельзя и пренебрегать. Я всегда повторяю слова голландцев, проживших здесь четыреста лет:

— Никогда не старайся быть умнее тех, кто был здесь до тебя. Такие мудрецы лежат под пальмами.

Дорога в тропики ассоциируется у меня в известном смысле с шоссе в Исландии, в конце которого установлен щит с надписью: «Ты уцелел».

Несколько дней перед отлетом из Женевы я проработал в библиотеке. Здесь самое полное собрание описаний несчастий и человеческих драм разных эпох, климатов и частей света; в толстых фолиантах и в километрах микрофильмов запечатлены наблюдения врачей — плоды всей их жизни, а иногда и жизни целых поколений. Здесь хранятся единственные в своем роде наблюдения, записанные уставшей рукой хирурга, который, отложив ланцет, взял в руки перо. Сухим, бесстрастным научным языком фактов сообщают они о тысячах битв за жизнь человека, постоянно разыгрывающихся на Гималаях, в топях Калимантана, в асфальтовых джунглях больших городов и в родильных помещениях глухих деревень. Здесь описаны болезни, которые уже исчезли; солидные диссертации предостерегают от болезней в тех районах, где они доселе были неизвестны. Научные работы признанных светил соседствуют на полках с записками деревенских акушеров. Одно за другим я поглощаю сообщения о передвижениях заразы, которые по своим последствиям могут заткнуть за пояс любой детектив, потому что жертвы в этом случае исчисляются миллионами. На меня обрушилась лавина фактов, содержащихся в таких любопытных журналах, как «Москито ньюс», или в публикациях Американского общества по контролю за комарами в Новом Орлеане. Я зубрил наизусть грамматику людских страданий и несчастий, будучи убежден, что на глупые вопросы человек получает столь же глупые ответы. Люди науки — а с ними я буду встречаться постоянно — не любят зеленых юнцов, которые не имеют хотя бы элементарного представления о существе дела. Готовясь к поездке в страны, где господствовала «улиточная лихорадка», я стремился изучить эту болезнь настолько, чтобы, оказавшись на месте, смог бы сразу же в ней разобраться.

В шесть часов вечера в просторном здании на улице Аппиа гаснет свет. Я не беру с собой в отель литературу, которую должен обязательно изучить перед месяцами странствий по дорогам страданий. Мне необходимо отвлечься.

Поэтому я очень обрадовался моим друзьям из Австралии, вернее австралийцам, которые ужасно мучаются, путешествуя… по Европе. Они купили просторный автофургон, оборудованный всем необходимым, начиная от кухни и кончая телевизором. Так как фургон предназначен для условий Австралии, у него на окнах сетки от москитов. Но пока мои друзья смогут, не оплачивая таможенных сборов, въехать с ним «в нижнюю часть глобуса», должно пройти время, предусмотренное законом.