Света тихонько суетилась по дому, занимаясь всякими мелочами, которых в холостяцком быту всегда найдется тьма-тьмущая. Время от времени они встречались с Сашей глазами. "Есть что-нибудь?" — спрашивал Светин взгляд. "Пока ничего", — отвечал Сашин.

Примерно в половине одиннадцатого Саша вдруг резко вскочил с табуретки.

— Что? — нет, не крикнул, просто чуть громче спросил он. — Боцман? Когда? Едем! Как? Почему? Кретины!

Он резко бросил трубку и стукнул кулаком по тумбочке.

— Что случилось? — Света стояла в комнате. Сердце ее бешено колотилось.

— Славка сообщил, что вчера вечером известный рецидивист Бошков по кличке Боцман купил в булочной на улице Железноводской пачку печенья.

Наверное, Светило лицо не выразило мгновенного понимания ситуации.

— Купил? — переспросила она. — Но не украл же…

— То-то и странно. Итак, Бошков — это раз. Известнейшая сволочь, без тормозов, берется за самую грязную работу. Печенье — это два. Купил, а не украл — это три.

— Надо брать! — профессионально отреагировала Света.

— Надо… Мы бы и взяли. Да только эти кретины его упустили. Он исчез.

— Как — исчез?

— Нигде его нет.

— А в булочной его нельзя было сразу прихватить?

— Светило, откуда у тебя этот жаргон? — нахмурился Саша.

— Из книжек, — отмахнулась Света, — не цепляйся к словам. Почему они его сразу не взяли?

— Кто? Кто не взял? Наши его даже не видели. Это продавщица из булочной сообщила про печенье. Она там пятьсот лет работает, всю округу знает. Смотрит: Боцман печенье покупает. Удивилась. А когда спросили потом — сразу вспомнила. Понимаешь?

— Понимаю. А дома у него были?

— Товарищ Жукова, — с грузинским акцентом произнес Саша, — я нэ понимаю, кто у нас руководит опэрациэй? Ви или я?

— Слушай…

— Так, и что вы себе думаете — вы умнее начальства?

— Иди ты на фиг, Самойлов! — рассердилась Света. — Я тебя по-человечески спрашиваю! Никто и не спорит, что ты здесь самый умный!

— А я тебе по-человечески отвечаю: для того, чтобы проверить все, как ты говоришь, «дома» этого Боцмана, мне понадобится неделя сроку и десять человек сотрудников!

— Ну и что?

— Что — что?

— Так и проверяй.

Саша открыл рот, потом закрыл, не сказав ни слова, махнул рукой и пошел опять к телефону.

— Гешка? Это Самойлов. Что там у вас? А-а… Ну, хорошо, продолжайте. Только ты знаешь, что… Давай-ка еще несколько человек перебросим на помощь Гришке. Что? Да, Боцманом занимается. Что? Не слышу! Что за шум? Что ты там делаешь, черт тебя дери? А-а… — Судя по Сашиному лицу и короткому смешку, Гешка сообщил что-то смешное, но непечатное. — Все, понял. Понял, говорю! Конец связи!

— Что он сказал? — спросила Света, выходя в коридор.

— Ну не-ет, Светило, это не для твоих ушей, — покраснев, ответил Саша.

— Почему?

— Да, Гешка сейчас в «Прибалтийской» сидит, с… девушками разговаривает.

— Самойлов, ты меня за дурочку здесь держишь? — Кажется, Света рассердилась не на шутку. — Чего ты все выделываешься? Можно по-нормальному сказать: Козлодоев опрашивает проституток?

— Можно! — кивнул Саша, веселясь. — Сотрудник Жукова! Докладываю: сотрудник Козлодоев опрашивает местных проституток! Разрешите продолжать?

— Дурак, — сказала Света и ушла в комнату. Саша улыбнулся ей вслед и подумал, что в другой жизни он бы уже ползал перед ней на коленях, вымаливая прощение. Сейчас же он спокойно продолжил свои телефонные приключения.

Так они промолчали еще около часа.

А в половине двенадцатого тот же умница Козлодоев, тонкий знаток нежных струн женской души, сообщил, что в результате деликатно проведенной операции ему удалось стравить двух коллег по панельному бизнесу. Драку он успел пресечь, но в пылу словесной баталии проскользнула интересная информация. Оказывается, Таньке-Акушерке ее хахаль уже разрешил присматривать шубку из норки. Сказал, через день-два с полными карманами «зелени» придет. А Танька-Скелет сказала, что Акушерка все врет и никогда она лучше кролика ничего не носила, а то, что песец у нее две недели был, так и тот краденый, баба какая-то прямо в метро свою шубу опознала, чуть Таньке все волосы не повыдергала, а хахаль у нее, так и вовсе хрен отмороженный, кроме звездюлей ничего выдать не может, и никакая не шуба, а опять рожа в синяках от него обломится…

— Ну, ну, — торопил Саша красочный рассказ Гешки, — дальше-то что?

— А то, что кто у Таньки-Акушерки хахаль — ты не догадываешься?

— Боцман, — выдохнул Саша.

— Он.

— Отлично. — Саша сильно потер лоб. — Значит, говорит, хахаль через день-два придет с деньгами?

— Угу.

— Что ж, придется поторопиться. А где он, Танька, конечно, не знает?

— Откуда?

— Или молчит.

— Или не скажет.