***

Несколькими минутами раньше, еще до первого ракетного залпа, в эфире состоялся один краткий диалог:

— Сэр, они идут. «Беркут» и сопровождающие его машины резко изменили направление. Они повернули прямо на нас… Нам начинать?

— Да… — пришел немедленный ответ. — «Фалангер» и «Хоплит» не щадить, бить на поражение. Но упаси тебя аллах серьезно повредить машину с Дабога, — мрачно предупредил Надыров. — Бить только по ступоходам, понял? — Так точно, сэр!..

***

Ольга напряженно считала километры.

Ее душа уже вся изнылась от дурных предчувствий. В данный момент ей казалось, что нет ничего хуже этой тягучей неопределенности…

«Хоплит» Рощина и третья, беспилотная машина, шли вровень, удерживая линию. Как только они решили повернуть, Андрей взял на себя управление «Фалангером». Ольга не стала спорить — она имела лишь смутное представление о том, как следует действовать в бою, и понимала, что это обстоятельство больше всего тревожит Рощина, но он молчал, и она была благодарна ему за это.

На самом деле причина такого молчания заключалась в ином — Андрей знал: Надырову обязательно нужен «Беркут», а значит, его не станут сильно калечить, в лучшем случае сделают так, как поступил Сейч, — будут бить в нижние части, по опорно–двигательной системе, пока не повалят на землю…

В предстоящем бою Рощин мог рассчитывать только на себя…

Он не мог надеяться на Ольгу — пилот боевой машины из нее, мягко говоря, никакой. Лучшее, что она сможет сделать, управляя смертоносным «Беркутом», — это путаться в прицелах, создавать движение, отвлекать… и выжить.

А на что надеешься ты? — мысленно спросил сам себя Рощин, напряженно поглядывая на показания сканеров «Хоплита». — На чудо? Это против шести–то «Фалангеров»?!.

Он бы иронично рассмеялся, если бы в этот момент на душе не было так тошно. Чего он в конце концов добился своим геройством? На что рассчитывал? На победу? Воодушевленный девчонкой и несколькими пожилыми офицерами?

Нет, он определенно не отдавал себе отчета в собственных поступках.

Хотя разве мог я сделать что–то иначе? — мысленно спрашивал себя Рощин, и хотя знал ответ, но все равно ругал себя, — может, хотел разозлиться перед последним боем?

***

Земля, скалы, руины — все дрогнуло, когда первые ракеты разорвались в трех километрах севернее городка.

В первый миг, услышав нарастающий вой, Ольга едва не зажмурилась от захлестнувшего ее страха, — казалось, ракеты летят прямо в нее, вой выматывал душу, заставлял сердце то сжиматься, то учащенно биться, пока первый султан чудовищного по своей мощи взрыва не взметнул землю в полукилометре от «Беркута».

На экранах наблюдения она отчетливо видела машину Рощина и следовавший на некоторой дистанции беспилотный «Фалангер».

Этих мгновений она не забудет никогда.

Земля разверзлась. Взрывы заплясали по ней в бешеном, жутко–красивом, зловещем танце. Ладони Ольги, сжимавшие джойстики управления, мгновенно покрылись липким ледяным потом.

Она не понимала, что оцепенела, подавшись к экрану, а «Беркут» идет сам по себе… Взгляд Ольги словно приморозило к внешним мониторам, — она хотела бы зажмуриться, да не могла, подпав под страшный, болезненный шок свидания с пляшущей вокруг смертью…

«Хоплит» Рощина огромными скачками несся вперед, пытаясь вырваться из зоны обстрела, — летел сквозь пламя и дым, петляя между султанами выбрасываемой в небо земли.

Вторая машина, связанная автопилотом, неуклюже пыталась воспроизвести бег легкого «Хоплита», но пятьдесят тонн массы «Фалангера» делали эту попытку нереальной.

В какой–то миг Ольга увидела стремительный, падающий с небес росчерк, и на броне «Фалангера» расцвела ослепительная, режущая глаз вспышка.

Это было прямое попадание. Огромная машина пошатнулась, словно смертельно раненный человек, в грудь которого попала роковая пуля… вверх взметнулись куски брони; беспомощно вращаясь в воздухе, в сторону отлетело оторванное вместе с подвеской автоматическое орудие, и робот, из электронно–механического чрева которого внезапно повалил жирный, густой дым, начал медленно валиться на бок…

Андрей… Где он?!.

Ольга пришла в себя, очнувшись наконец от жуткого, ненормального оцепенения.

С небес накатывалась новая волна изматывающего душу воя.

Дистанция до целей — два километра, — подсказал невесть откуда взявшийся внутренний голос, прозвучавший в сознании Полвиной со знакомыми интонациями Степа. — Оленька, его сейчас убьют…

Семь алых точек, одна из которых имела немного иной оттенок, чем другие сигналы, стремительно двигались навстречу друг другу по мягко–зеленой плоскости монитора.