— А вы? — негромко спросил Вадим. — Что побудило вас, молодой человек, встать на нашу защиту?

— Повторяю, я не защищал Кассию… — устало ответил тот же голос. — Мне надоело объяснять мотивы обыкновенного поступка. На моих глазах хотели убить человека. Мне это претит, вот и все. Считайте меня придурком, если хотите. Но никаких высоких, а тем более политических мотивов у меня нет. Если вы настаиваете и продолжаете подозревать меня в чем–то, то, позвольте, я просто уйду, ладно? Надеюсь, я заслужил такое снисхождение? — со злой иронией осведомился он.

— Вадим Петрович, прекратите, наконец! — вмешалась в разговор Ольга Полвина. — Вы начинаете вести себя в точности, как Воронин!

— Кстати… — подал голос Лисецкий. — Где наш юный герой? Почему он не с нами?

— Не знаю… — резко ответила Ольга. — Он появился, бросился на Андрея, а потом, когда подъехала машина, почему–то сбежал.

— Странно… Не похоже на Сережу. Он же…

— Я думаю, что он боялся встречи с кем–то из соседей, — внезапно произнес тот, кого Ольга назвала Андреем. Полвину не было видно его лица за широкими плечами Кирилла.

— Почему? — подозрительно спросил Лозин.

— Когда его схватил у вашего так называемого АХУМа мой командир, лейтенант Сейч, этот парень здорово перетрусил. Я не слышал всего разговора, — признался Андрей, — но когда Сейч пригрозил пристрелить его, он называл какие–то фамилии, по–моему, там прозвучало «Лисецкий», «Линецкий» или что–то в этом роде…

— А что нужно было вашему командиру? — побледнев, спросил Кирилл Александрович.

— Пульт. Дистанционное управление, которым открывались ворота бункера.

— И Сергей назвал?!

— Я слышал, как он кричал, что у него ничего нет, но в нескольких километрах вроде бы расположена усадьба некоего Лисецкого и у хозяина есть пульт, — ответил Андрей. — А почему это так вас задело? — помедлив, спросил он, обратившись, видно, к Кириллу Александровичу.

— Выходит, молодой человек, вы спасли не только Олю… — наконец после минутного потрясения выдавил Лисецкий. — Дело в том, что Сережа говорил про меня…

— Я не знал. Извините.

Лисецкий только покачал головой. Его лицо было бледным, а щеки пылали.

Мария, которую тоже ошеломило известие о предательстве Воронина, тем не менее нашла в себе силы и попыталась вернуть разговор в прежнее русло:

— Мы говорили про Игоря Рокотова, — дрожащим голосом напомнила она. — Его осудят? Посадят в тюрьму за то, что он защищал собственную планету в войне, которую ему навязали?

— Нет… — ответил ей незнакомый Николаю Андрей. — Его не осудят. И не убьют… С ним и с его роботом поступят намного хуже: что Рокотова, что «Беркут» просто разберут на винтики. Понимаете? Наши модели шагающих машин, как ни пыжились земные конструкторы, раз в десять уступают «Беркуту». Командованию Альянса нужно не просто уничтожить Игоря и его машину. Им нужен прототип для создания собственных аналогов шагающей техники, которые бы не уступали ни в чем перевооруженным аграриям Дабога. Они будут сканировать разум Рокотова в попытках понять, каким образом он так эффективно управляет «Беркутом», до тех пор, пока из его головы не будет высосан последний байт информации. Спрятав Игоря, вы в лучшем случае продлите ему жизнь на несколько месяцев, не больше. Я уже не говорю о том, что замаскировать «Беркут» на Кассии практически невозможно… Меньше чем через месяц сюда начнет поступать пополнение с Земли, вашу планету сделают опорным пунктом для последующих вторжений в иные миры, и тут яблоку будет негде упасть от солдат Альянса. Они перетряхнут ваши АХУМы, вышвырнут из них всю начинку, превратят в ангары для космических истребителей и шагающих роботов. Не забывайте и о том, что два моих бывших товарища увели свои машины с места схватки, и боюсь, адмирал Надыров уже знает о том, что легендарный «Беркут» и его пилот находятся на Кассии.

— Значит, вы хотите бежать? — Это был голос Лозина, который приехал вместе с Полвиными.

— Нет… — глухо и раздраженно ответил Андрей. — Пока вас не было, мы с Ольгой говорили о том, что эту войну возможно остановить… — Он усмехнулся собственным мыслям и пояснил: — Во мне нет ничего особенного, необычного. Таких, как я, большинство среди насильно выброшенных в космос людей. Я не питаю ненависти к вам и не сражаюсь за идею. Меня просто поставили перед небогатым выбором — либо с нами, либо в расход. Человеческий материал на перенаселенной Земле слишком дешев, а большинство нормальных людей хотят одного — жить. Вы, по–моему, тоже не так давно стояли перед подобной дилеммой и выбрали, как я понял, именно то, что считали благом для себя, верно?

Николай Андреевич лежал, прикрыв глаза, и слушал этот молодой, уверенный голос, а в его груди там, откуда отступила боль сердечного приступа, рос холод…

Сидевший подле него Кирилл вдруг встал.

— Господа, мы говорим не о том, что действительно следует обсуждать. — Его шаги мягко прошуршали по обугленному ковру. — Вы, молодой человек, так терпеливо объясняете нам очевидные вещи, что мне становится стыдно… — Он повернулся к Лозину и вдруг произнес:

— Вадим… Ты, я, Николай… мы офицеры или обрюзгшие бюргеры? Почему Оля сумела почувствовать боль, только взглянув на тот упавший неделей раньше корабль, а мы, разговаривавшие с Рокотовым, — нет?.. Почему она едва не погибла, а Андрей, — заметь, пришелец, — защитил ее, рискнув жизнью? Почему Сергей, которого воспитывали мы… и лично я считал героем, попросту предал нас?!. Почему мы верим сладким обещаниям и боимся поверить собственным глазам? Вот он, мир, предложенный адмиралом Надыровым, — смотри!.. — Лисецкий резко нагнулся, подхватив с обугленного ковра гостиной горсть дурно пахнущей золы.

— Мне противно… Противно и стыдно… Нас защищают те, кто пришел извне, а мы оказались настолько слепы и трусливы, что капитулировали, заметив лишь тень чужого корабля… Как овцы, идущие на убой.

— Ты предлагаешь бросить вызов? — хмуро уточнил Вадим Петрович. — Что мы сможем сделать, Кирилл, очнись!.. Убить одного, ну пусть двоих захватчиков и тем самым обречь наши семьи, обречь всю Кассию?!

— Они и так уже обречены, Вадим… — подал свой голос Полвин, тяжело вставая с мокрого дивана.