Через несколько мгновений, во время которых я старался даже не думать, что там внутри трубы, в стене захрипело, послышался треск, а затем хриплый голос:

– Никольский... Никольский!.. Вы с ума сошли...

Я быстро пробежал взглядом вдоль стен на стыках с потолком. Волной взрыва телекамеры посворачивало, раздробило, а голос доносился из треснутой ажурной решетки освежителя воздуха.

Голос донесся громче:

– Никольский! Что за сумасшествие?.. Здесь двенадцать спецназовцев. И с десяток штатовских коммандос!.. Вас просто убьют!

Сейчас, подумал я мстительно, разбежался. Вот только в белые тапочки переобуюсь.

– Нам жизнь не дорога, – ответил я мрачно. – Я ж не какой-нибудь там современный князь... А вражьей милостью мы погнушаемся.

Из динамика обрадовано грянуло:

– Никольский, тебе обещаем жизнь, несмотря на все... бросай пистолет и выходи с поднятыми руками!

– Ладно, – ответил я, – брошу.

Из динамика послышалось недоверчивое:

– Точно?

– Бросаю, – ответил я мертвым голосом. – Тем более, что в нем только один патрон.

Я в самом деле взял со стола и бросил на пол какую-то железку. Надеюсь, не мину. Чувствительный микрофон явно поймал эти звуки. И на том конце проводов явно поверили, что я не оставлю последний патрон для себя, как оставляли наши отцы и деды, чтобы не попасть в позорный плен.

Княжна смотрела расширенными глазами. Я криво ухмыльнулся, поднял из ящика широкий ствол, ремень забросил на плечо.

– Что ты собираешься делать? – спросила она.

– Попрошу, чтобы ты вытащила у меня пистолет, – сказал я. – Поднеси вот к этой шторе и нажми курок.

Все еще глядя недоверчиво, она сунула руку ко мне в карман. Я чувствовал ее быстрые ищущие пальцы, затем в кармане стало легче, тонкие пальцы княжны сжимали рукоять пистолета.

Она отступила на два шага, медленно подняла, держа его обеими руками. Черное дуло смотрело мне прямо в лицо.

– Не дури, – поморщился я. – На этом уже попались те дурни... Вот уж женщин учить, что... гм...

Косясь на меня, она поднесла ствол к шторе. Я слышал легкий щелчок, из ствола выметнулось узкое пламя, тут же вцепилось в край пересушенной материи. Огонь побежал вверх торопливо, стараясь успеть сожрать как можно больше, пока мы не опомнились и не бросились тушить.

Ее пальцы повернули ствол вверх, несколько мгновений смотрела непонимающе на крохотный оранжевый язычок. Я слышал щелчки, затем пламя колыхнулось от сильного выдоха и погасло.

А пламя растеклось по всей шторе, на пол начали падать горящие клочья. Горячий сизый дым пошел в соседнюю комнатку, я не просчитался в тяге, там словно бы что-то стукнуло, словно упал стул.

– Что у тебя за чертов пистолет? – спросила она.

– Просто пистолет. Стань вон здесь...

Я поднял турельный пулемет, тяжеловат, взял под руку, отступил, чтобы торцом уперлось в стену. До противоположной стены не больше десятка шагов, туда сейчас тянет дым, даже затягивает язычки пламени.

Я крикнул громко:

– Сергеев! А ты знаешь, что на заводах недостает слесарей, токарей! Нужны люди рыть метро...

Прямо в стене захрипело, мужской голос с недоумением спросил:

– При чем... тут...

– Остались бы живы, – сказал я и нажал на спуск.

Раздался короткий сухой треск, похожий на сильный разряд молнии. Пулемет в моих руках попытался улететь, как реактивный снаряд, в другую сторону, но я не зря упер в стену. Через мгновение настала оглушающая тишина, только где-то далеко что-то падало, потрескивало, хлюпало, затем прекратились и эти звуки.

Княжна с ужасом смотрела на широкую полосу, что появилась в стене. Пятнадцать тысяч пуль не только прорубили стену насквозь, но и начисто срубили несущий столб. Крыша начала потрескивать, прогибаться, посыпался мусор. Я ожидал нечто подобное, но по коже пробежали мурашки от мощи «электронного вихря».

– Уходим, – велел я.

Я отшвырнул широкий ствол, теперь бесполезен, пока что эти пулеметы годятся только на один такой выстрел, подбежал к пролому и ударил ногой в стену. Затрещало, ударил еще дважды. Крупный кусок вывалился, я вломился плечом, продравшись в соседнюю комнату. Здесь явно подсобное помещение, на металлических стенах масса проводов, труб разной толщины, встроенные металлические шкафы с толстыми дверцами. Страшно зияет выбитое окно в соседнюю комнату, такую же нечеловечески железную, осколки стекла торчат из рамы как длинные острые ножи. Сейчас здесь везде были красные пятна, на полу красные лужи, а недвижимые тела я старался не замечать.