– Это не значит, что я ему поверил, просто пересказал, что он наплел с испугу. Я вообще атеист и не верю ни в богов, ни в дьявола, ни в вашего демона Морока…

В то же мгновение стол, освобожденный от посуды, вокруг которого сидела компания, с громким деревянным треском лопнул пополам, заставив всех вздрогнуть. Серафим застыл, глядя на зигзаг трещины, пересекший столешницу, потом перевел взгляд на Илью и с кривой усмешкой покачал головой.

– Надо же, совпадение…

– Таких совпадений не бывает, – задумчиво проговорил Илья. – Я теперь не уверен, что нас не подслушивают.

– Ерунда…

– Помолчи! Я не все вам рассказал. Антон выезжал в город по делам и заметил за собой слежку, причем слежку особую, очень необычную, чтобы не сказать больше. Поделись, Гром.

Антон встретил насмешливый взгляд Тымко, выражавший еще какое-то чувство, то ли пренебрежение, то ли предупреждение, но сделал вид, что его это не волнует. После его короткого сообщения в комнате стало тихо. Гости и хозяева переглядывались, не зная, как относиться к рассказу, и даже Тымко промолчал, хотя скорее всего просто отреагировал на предупреждающий взгляд Ильи.

– М-да, ребята, – со смешком прервал молчание муж Валерии, – я вам не завидую. Если за вас возьмется нечистая сила, никакого камня вам найти не удастся.

– А ты присоединяйся к нам, – предложил Илья. – Заинтересуй свое ведомство, глядишь, и выйдем общими усилиями на храм Морока. Вы же изучаете всякие там паранормальные фокусы, вроде НЛО, почему бы не поучаствовать в изучении Нави? Наверняка это будет полезно для вашей конторы.

– Умеешь ты уговаривать, Константинович, – прищурился Гнедич. – Конечно, я попробую убедить начальство в целесообразности поиска, но далеко не уверен, что у меня получится. Однако давайте-ка… – Он не закончил.

С громким треском столешницу пересекла еще одна трещина, поперек первой, образуя странный изломанный крест. Затаив дыхание, все смотрели на этот крест, похожий на старинный символ – свастику, символ демонических сил, зла, заката, гибели, и молчали.

Юрий Дмитриевич Гнедич работал в Федеральной службе безопасности уже восемь лет, начав карьеру лейтенантом, младшим научным сотрудником научно-исследовательского управления еще в те времена, когда главная служба безопасности страны называлась КГБ. Вскоре ее переименовали в ФСК – в службу контрразведки, потом в ФСБ, хотя на положении Гнедича это не сказалось никак. До службы он закончил физфак Ростовского госуниверситета, аспирантуру, защитил диссертацию по теме «Влияние спин-торсионных полей на психику человека» – стал кандидатом физико-математических наук и не отказался от предложения поработать на благо Родины в одной из секретных лабораторий.

К тридцати пяти годам он получил звание подполковника, стал одним из ведущих экспертов управления по проблемам псионики, однако почувствовал, что в научно-исследовательской области исчерпал свои возможности, и перешел в другой департамент ФСБ – Управление информационной безопасности, где уже через полгода занял кресло заместителя начальника УИБ, продолжая говорить всем знакомым и родственникам, в том числе и жене, что все так же «пашет» в ИП-отделе, как обыкновенный «яйцеголовый», то есть рядовой научный сотрудник.

УИБ было образовано в ФСБ недавно, а его задачей было определено охранять секретность научно-технических разработок всей сети институтов и лабораторий страны, работающих на оборону и безопасность, а также изучать возможность применения психофизических феноменов в военной области. Кроме того, уибовцы занимались негласной охраной ученых-одиночек, энтузиастов, способных сделать важные открытия, и курировали историко-археологические исследования, также имеющие перспективу ценных для военной и политической науки находок.

За время работы в УИБ Юрию Дмитриевичу приходилось заниматься не только чисто прикладными проблемами охраны тайны, но и решать научные задачи по определению подлинности найденных эзотерических документов, в чем ему в немалой степени помогала жена, успевшая к моменту их знакомства стать кандидатом исторических наук и ведущим специалистом Института истории и археологии Академии наук. Это в принципе от нее, а не от начальства он узнал, что самая секретная информация, наиболее тщательно скрываемая от народа, не военная или научная, как он считал, и даже не политическая или дипломатическая, но археологическая! И что тот, кто владеет информацией о прошлом, и является истинным властителем настоящего. От Валерии Юрий Дмитриевич узнал также и о том, что в древних эзотерических текстах и других свидетельствах невыдуманной человеческой истории хранится главное сокровище человечества – информация об изначальном, истинном строении и объективных законах Мироздания, которая может как принести неоценимую пользу земной цивилизации, так и способствовать ее разрушению.

С такой постановкой проблемы можно было спорить, что подполковник и делал, провоцируя жену на дискуссии, а потом записывал ее доводы в свой рабочий кондуит, но с другой стороны, почитав труды академика Фоменко и других современных исследователей прошлого, он понял, что просто так отмахиваться от возникающих вопросов нельзя, доложил об исследованиях жены начальнику УИБ и получил «добро» на негласное патронирование ее разработок в этом направлении, хотя сам Юрий Дмитриевич относился к увлечению жены скептически: она занималась древнеславянским фольклором, мифологией и проблемами древнерусского языка.