Ну все, теперь я влип. Шеф оркестра заварил свою кашу… а чтобы добавить во всю эту историю перчика, не предупредил одного из своих сообщников. Честно говоря, я бы предпочел, чтобы это была всего лишь кулинарная история. Я бы гораздо уютнее чувствовал себя — даже несмотря на то, что это и правда смешно — в фартуке и поварском колпаке, нежели в «этой чертовой маске».

— Псих, самый настоящий… — повторяю я, кидая мешки в грузовик вместе с Мехди и Вато. Или ему дали по маковке, и он рехнулся, или он реально так уверен в себе, что вообще ничего не боится. В общем, меня это никак не успокаивает. Передо мной мой первый настоящий кошмар, и у меня нет никакого выбора. Упершись руками в край стола, Маркус по пунктам читает нам свой план: каждая инструкция на отдельном листочке, и он раздает их участникам банды. Сам спокойнее, чем ученик на экзамене. Он, как хозяин, как начальник на стройке, хладнокровно раздает всем приказы. Кстати, этот перекошенный стол мы сперли несколько месяцев назад в такую же тихую темную ночь с одного предприятия (мы все прекрасно знали, как туда пробраться) по указке Маркуса, страдающего манией величия. Волки в стае ходят друг за другом, львы — никогда. Маркус — он, как лев, хочет есть больше других. Поэтому он и выделяется из стаи. Он, как «крестный отец», готов умереть ради того, чтобы управлять стаей, пока ему на смену не придет следующий вожак.

Я молча выполняю приказания. Настроение у меня как в те дни, когда работаю на стройке грузчиком: меня все раздражает, хочется сорваться и убежать, секунды превращаются в минуты, а минуты — в часы. Ну, и еще есть несколько отличий: во-первых, чувства эти немного сильнее. Во-вторых, в конце дня меня ждет совсем не то, что обычно. И в-третьих — и это самое главное, — все это время я вкалывал, как египтянин (в эпоху пирамид), а теперь рискую провести следующие несколько лет за решеткой. Я это все прекрасно понимаю.

— Почему вы мне ничего не сказали? Мехди? Мне все это как кол в задницу, братишка!

— Там куш на четыре с половиной миллиона евро под ключом, Карнал. Тут все пучком. Я тебя уверяю, он ценит, что ты здесь, приятель…

— Да плевать я хотел на бабки и на этого рехнувшегося португальца. Вы все с ума сошли, что ли? Мы вместе почти с пеленок, а у меня такое впечатление, что меня взяла в заложники моя собственная банда. Это гиблое дело. Ты говоришь, что вы уже проворачивали другие дела?

— Он тебя проверяет. Это ненадолго. Нас он тоже проверял. Так же смотрел на нас — но мы все еще здесь и уже сорвали неплохой куш!

— Он и ВАС проверял?! Я не ослышался? И ты мне говоришь об этом с такой вот улыбочкой?

— Этот парень — ас! У него до нас была банда. У него эффективные методы, все сто раз продумано. Для него это уже не первый раз. Конечно, он строит из себя главного, но так надо по правилам игры: в каждом деле у нас есть новичок. А после, когда все заканчивается, он становится своим.

Он прав. Лучше каждый раз иметь в банде новичка, это надежнее. А молчание — золото, правда?

Да, так оно и есть. Я ведь до сих пор не знаю, куда мы собираемся… что делаем… Мы собираемся ограбить банк или королеву Англии?! Я вообще ничего не знаю!

— Не дрейфь! Постепенно все узнаешь. Он нас всех так проверял, одного за другим. Он хочет, чтобы мы все потихоньку прошли боевое крещение, чтобы посмотреть, не смоемся ли мы. Правда, для тебя крещение будет тяжеловато. На этот раз дело у нас крупное. Если все сработает, то нам хватит на всю оставшуюся жизнь. А если…

— Мехди, оставь Карнала в покое хоть на пять минут. Дай ему изучить план. А сам пока проверь, все ли мы погрузили в грузовик.

— Уже проверил.

— По списку? Ты издеваешься надо мной, что ли? А? Я изучающее смотрю на раздраженного Маркуса и начинаю нервничать все больше и больше. Когда в моих руках оказывается один из листочков, которые раздает Маркус, я вдруг вспоминаю о том, что хотел сказать Мехди, чтобы завершить наш спор:

— Да, Мехди, в том-то и проблема, что в таких ситуациях всегда два «если».

Странный сон: я убегаю от собак.

Передо мной лес, я проскакиваю между кустами и деревьями. А когда оборачиваюсь, вижу только темноту и преследующих меня собак. Доберманов.

Не могу понять, сколько их там, — они бегут слишком быстро. Черт, а я вообще не продвигаюсь вперед, ни на миллиметр. Я бегу изо всех сил, потому что это инстинкт выживания, но кажется, будто я становлюсь все тяжелее и тяжелее, все слабее и слабее, все медленнее и медленнее. Несколько типов держат собак на поводках… Не могу разглядеть их лиц, их голов вообще не видно. Слишком темно. Этот сон меня преследует. Ограбление не состоялось. Я один, без оружия. Задыхаясь, бегу от опасности и никак не могу понять, кто за мной гонится!

Если рассуждать логически, то это должны быть легавые, но… у меня такое предчувствие, будто меня ждет что-то куда страшнее следствия и заключения под стражу. Какая-то пытка. А может быть, даже смерть. Собаки приближаются. Я слышу их свирепый лай. Все. Он уже совсем рядом. Звуки сливаются, превращаясь в ужасный гром. Мое дыхание сливается с ним, сердце стучит все громче и громче.

Бежать все тяжелее. Мне сдавило дыхание. Собаки настигают меня… Сердце вот-вот выскочит у меня из груди.