— Здравствуй, дедушка, — спокойно произнес мальчик, немного наклонив голову и разглядывая что-то, в направлении которого находилась дедушкина грудь.

— Когда говоришь с человеком, нужно смотреть ему в лицо, — снова сделала замечание мама.

— Кэйлис! — неожиданно выпалил Артур, подняв голову на доктора Каменисты, но взгляд его по-прежнему вбирал все вокруг: и лицо дедушки, и потолок над ним, и то что находилось за его пределами — птиц на крыше, облака в небе и то, что было еще дальше...

— Говори нормально, хоть сейчас! — одернула Артура мама.

— Кэйлис? Что-то знакомое, — сказал, пытаясь найти значение слова в своей ученой голове доктор. Затем что-то вспомнив прибавил:

— Где-то я читал, что это такое приветствие на универсальном космическом языке, которым, кстати, пользовались те самые Лимурийцы! — сделал небольшое открытие Каменисты.

— Да, он частенько говорит такие вещи, происхождение которых иногда невозможно объяснить, и это также создает проблемы для его обучения в обычной школе и общения с окружающими, — поведала Мария.

— Ничего, все будет хорошо. Ну проходите, располагайтесь. Сейчас пойдем покажем Артуру его комнату, — по-хозяйски заботливо начал было говорить пан доктор.

— Уже видел, — коротко, но не вполне определенно сказал Артур.

— Что видел? — недоуменно, почти в один голос, спросили взрослые.

— Стол у окна, картина с Аленушкой и братцем Иванушкой на стене, кровать напротив стены, светильник над кроватью как розовая кувшинка, шкаф напротив окна, в окне двор, песочница, детская лестница, почтовые ящики, дорога, парк, речка, мостик через нее, горы, — довольно четко начал перечислять мальчик.

— Это он про комнату, — догадался доктор Каменисты. — Да. Все правильно, такой она и была раньше, но тогда ему было всего два года. Неужели он так хорошо это помнит? Такое бывает нечасто, обычно при гениальности. Аутичные дети тоже бывают с высоким уровнем некоторых способностей, возможно, из-за их иного восприятия мира вещей и относительной свободы от него, что оставляет больше энергии для определенных мыслительных процессов, — дал свое объяснение сему обстоятельству пан доктор.

— А ты помнишь как... — хотел он спросить еще что-то у Артура, но не обнаружил его рядом потому, что тот, забыв о разговоре уже преспокойно разгуливал по гостиной.

Курсируя по комнате и принимая в поле своего внимания то одни, то другие предметы интерьера, он наконец остановился напротив высоко висящей на стене картины с изображением странного сочетания неопределенной формы объектов, линий, наплывов, сдвигов, как бы полученных в процессе стремительного движения. Он стоял подняв голову и направив свой взор в сторону картины.

— Эту картину мне подарили на юбилей, — подойдя к Артуру вместе с его матерью, начал рассказывать доктор Каменисты,

— картина дорогая, кажется, в стиле абстракционизма, висит здесь для разнообразия всей окружающей обстановки и привычности, тогда как сам я в этом направлении мало что понимаю.

— А ты, Артур, как ее находишь, — скорее просто так, спросил доктор и не дожидаясь ответа, продолжил:

— Тоже, наверное, не более чем странной?

— Сферы расходятся, движутся по орбитам и всe парит в единой связи легкого дыханья белого меридиана универсального пространства, с комбинациями невозможностей и ветром преломляющих воздействий... — начал какую-то фантасмагорическую речь в отношении картины мальчик. Окончание этой речи доктор прослушал, ошеломленный такой неожиданностью, потом быстро очнувшись, выдохнул и поморгав глазами, произнес:

— Вот так раз. Удивительно просто. Такая, я бы сказал, сверхъестественная абстракция не каждому взрослому мистику в голову придет, а у тебя-то это откуда? — посмотрел он недоуменно на внука.

— Порой приносят звезды... — загадочно, но более-менее определенно ответил Артур, подняв голову теперь еще выше направления на картину.

— А ну да, все у нас здесь оттуда, в том числе и фантазии, — иронично произнес доктор Каменисты, возможно подумав о происхождении жизни на Земле и даже о невероятной девочке из космоса, но все же никак не веря в получение мальчиком "оттуда" какой-то информации.

— А ты знаешь, он тоже иногда рисует, — вспомнила Мария, — и они — рисунки эти, — у него, в основном, не то о космосе, не то о каких-то там невероятных явлениях в общем "лес дремучий" — непонятно ничего, — махнула она рукой. — Вот посмотри: тут он привез несколько из них с собой, — сказала она, достав из чемодана несколько рисунков Артура.

Пан Каменисты взял их в руки и стал просматривать. Рисунки были выполнены цветными карандашами и содержали в основном какие-то немыслимые космические пейзажи с цветными, ни на что не похожими сочетаниями плоских, искривленных полей, завихрений, объемов и границ с плавным присутствием в них земных и каких-то еще иных планетарных ландшафтов. Но при всей своеобразности рисунков они, в то же время выглядели как просто обычные рисунки детских фантазий, в которых правда не было той неопытной детской неуклюжести и наивности, линии были достаточно точными и неслучайными. Иному человеку, смотрящему на эти рисунки, могло бы показаться, что он будто бы проваливается в них, что они словно затягивают его. Поэтому и сейчас, при их просмотре, с доктором Каменисты снова ненадолго случился небольшой транс и у него даже немного закружилась голова, но все же недолго зачаровываясь рисунками Артура, он быстро пришел в себя и слегка покрутив головой и поправив очки сказал: