Шрифт:
– Нет вопросов… – ответил за всех капитан Трегубенков. – Привычное дело…
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ
1
Для второй группы спецназовцев такая работа тоже была привычным делом. Вызов капитана Рукавишникова приняли. На всякий случай привязали к нарам раненого, к тем же нарам за ноги привязали и Расула Щипача, и после этого старшие лейтенанты Прокрустов и Лукоморьев покинули «нору». Капитан Сидоренков предпочёл остаться на прежней позиции в стороне, справедливо считая, что со стороны ему будет легче стрелять, маневрировать и не подпускать бандитов к «норе». В любом случае вне люка он оставался свободным в своих действиях…
Старшие лейтенанты преодолевали расстояние до капитана Рукавишникова бегом, хотя и пригибали при беге головы. И на месте оказались даже с некоторым запасом времени. И весь путь слышали время от времени вспыхивающую ожесточённую перестрелку. Впрочем, сами старшие лейтенанты, как и капитан Рукавишников, уже по звукам определили, что происходит. Разыгрывалась стандартная спецназовская ситуация подготовки к прорыву. И они понимали, что до прорыва время у них ещё есть. Потому что сначала последует обстрел, потом пойдёт прорыв, потом будет бегство бандитов, если кто-то из них останется в живых. Скорее всего побегут они именно в сторону «Норы», причём обязательно будет кто-то лишний, скорее всего даже пара человек лишних, в чью обязанность входит накрыть люк пакетами с кустами, то есть замаскировать.
Капитан Рукавишников тоже времени не терял и успел наметить три наиболее выгодные точки для контроля за окрестностями. Причём выбирал их так, чтобы отступающих боевиков запустить непременно сразу между двух точек и при этом чтобы стрелки в точках друг друга не обстреливали, учитывая короткую дистанцию кинжального «огня».
Как только старшие лейтенанты заняли на отведённых им местах позиции, сам капитан опять поднялся в чужой огород.
– «Голован»… Я – «Таганай»… Как слышишь?
– Нормально. Как дела?
– Позиция готова. Ждём, можешь посылать…
– Мы уже закончили… «Лови удачу, пусть неудачник плачет»…
И, словно в подтверждение слов майора Голованова, звучно грянул залп сразу из нескольких подствольных гранатомётов, потом заговорили пулемёты и одиноко «рявкнул» не потерявший голос РПГ-7. Началось…
Рукавишников бегом вернулся на свою позицию, где успел выкопать под автоматный рожок яму. Бруствер был естественным, но слишком широким для комфортной стрельбы. А с ямкой автомат ложился аккуратно, и стрельбе ничто не мешало…
Подобное поведение в бою многократно отрабатывалось на занятиях, да и в боевой обстановке однажды уже приходилось применять, хотя чаще спецназу приходится не обороняться в таких вот каменных домах, а выбивать из этих домов засевших там боевиков. Но там другая тактика. Там тяжёлая техника сразу сносит заборы, чтобы иметь возможность вести обстрел издалека из всех возможных приспособленных и сооружённых укрытий. Боевики тяжёлой техникой не обладают, снести забор возможности, да и, кажется, желания не имели и потому вынуждены были размещать свои позиции на сравнительно небольшом пространстве между забором и домом. Они не видели в этих позициях большой опасности для себя, полагаясь на своё численное преимущество, с плотным гранатомётным огнём дела ещё никогда, наверное, не имели и не представляют, что это такое и какое даёт преимущество умелое и грамотное использование сразу всех «подствольников».
Группа заняла позиции. Один за другим бойцы докладывали командиру о готовности.
После последнего доклада Голованов сделал паузу в десяток секунд, перевёл дыхание и дал стандартную негромкую команду, не пытаясь даже перекричать музыку, несущуюся из спальни:
– «Огонь»!
Гранатомёт майор уже держал наготове, сразу высунулся в амбразуру и выстрелил вместе со всеми. Конечно, ему хотелось бы выстрелить первым, как и каждому. Но пять одновременных выстрелов слились в один. Сразу после этого огрызнулся РПГ-7, а затем заговорили два пулемета – старший прапорщик Киршин и рядовой Бутырский патроны не жалели и знали, что после залпа подствольных гранатомётов бандитам будет не до того, чтобы искать в прицел их амбразуры.
Майор ориентировался на себя. Он знал, что не быстрее всех заряжает «подствольник», но и не медленнее всех. Зарядил, дал ещё две секунды на подготовку и снова отдал команду:
– Гранатомёты… «Огонь»!
На сей раз залп получился не таким дружным, о чём можно было судить по лёгкой разноголосице и по продолжительности стрельбы. Разброс был в пределах трёх-четырёх секунд, для повторного залпа вполне нормальный показатель. И Голованов заранее знал, что третий залп будет ещё более разбросанным, вплоть до восьми-девяти секунд. Так обычно бывает на учебных стрельбах. Но и это хороший показатель, и, может быть, такой залп даже более опасный для противника, потому что после первых взрывов кто-то уже может поднять голову, если может это сделать, а последний выстрел эту голову достанет.
Снова заговорили пулемёты. И третий залп окончательно вычистил двор от кустов. Третий залп, кажется, был уже лишним, он выкашивал не кусты и людей, а траву, и без того подстриженную чьей-то старательной рукой. Наверное, Расул Магометов был рачительным и аккуратным хозяином и любил порядок…
– Сад!.. – прозвучала очередная короткая команда, но она в принципе была и не нужна, потому что прозвучала с опозданием – все бойцы сразу после третьего выстрела самостоятельно начали перемещаться к бойницам противоположной стены, на ходу перезаряжая «подствольники» и готовясь к новому залпу.