— Ну что? — словно сквозь сон услышал он голос отца.

— Ничего! — уверенно ответил Дэдэн. — Совсем ничего!

Рин чуть было не застонал и открыл глаза. Как оказалось, он лежал на своей кровати, головой — на коленях отца.

— Скорее всего, мальчиком воспользовались только для восполнения сил и для перемещения из комнаты к тому дому.

— Кто воспользовался? — испуганно прошептал Рин.

Но Дэдэн лишь недовольно буркнул. — Не знаю…

— И ведь этот Кто-то и сидел в шкафу? Правда? — Рин, рванулся, пытаясь встать, но отец не позволил. И тут его осенила внезапная догадка. — Да ведь и шкаф, наверняка, не просто так развалился?

— Шкаф… — Дэдэну явно не хотелось объяснять что-либо Рину, да только скрывать это от него и дальше, видимо, не было больше никакого смысла — то, что шкаф имеет самое непосредственное отношение ко всей этой истории, было очевидным. — Шкаф, как я уже и сказал твоему отцу, был сделан из дерева, обладавшего, в своё время, очень большой магической силой… Кстати, — тут он вновь обратился к отцу. — Вэйс, позволь мне, всё-таки, с тобой не согласиться, что попал он к тебе совершенно случайно: такие вещи могут, отчасти, и сами выбирать, где им следует оказаться… Н-да… Ну, да ладно…Именно это обстоятельство и позволило кому-то воспользоваться этим шкафом, как некоей дверью сюда… Откуда — я, разумеется, при всём своём желании, определить не могу, — тут Дэдэн на мгновение задумался, а затем продолжил. — Однако теперь я совершенно уверен, что шкаф этот, когда-то давно, и, конечно, не здесь, именно для этого и использовали.

— В качестве… э-э… далеко… дальнопереноса? — не удержался отец.

— Чего? — не понял волшебник. — В качестве магической двери, связывающей два каких-то места в этом мире!

— Так зачем же вы его тогда сломали?! — возмущённо вскричал Рин и вновь попытался покинуть колени родителя.

Отец чуть улыбнулся и без особых усилий пресёк эту попытку. — Всё дело в том, Рин, — сказал он, ласково потрепав его по голове, — что в наших краях им мог бы воспользоваться лишь чародей великой мощи, что, видимо, и произошло, а для всех остальных — он совершенно бесполезен, если не сказать, опасен. Мало ли кто ещё может оттуда появиться… и с какими намерениями… Вот потому-то, мы его не только сломали, но и сожгли в камине… Я думаю, что тебе бы очень понравилось наблюдать за тем, как это происходило. — усмехнулся он.

— А как? — полюбопытствовал Рин.

— Кх! Кх! — громко и явно нарочито закашлял волшебник.

— Об этом я тебе как-нибудь потом расскажу… А сейчас, слушай меня очень внимательно! — отец сразу вновь стал серьёзным, а в его глазах опять появился беспокойный блеск. — Ты парень уже взрослый и должен понимать, что иногда надо держать язык за зубами. Обо всём, что ты здесь услышал и ещё услышишь, ты должен дать мне слово молчать! Всегда и со всеми! Без исключения! Даже с мамой и Ликом, не говоря уже об Аше. Ты понял?

Рин испуганно, но утвердительно кивнул, и сердце у него бешено застучало. Какую страшную тайну ему сейчас поведают?

— Так вот. — продолжил отец. — Скоро к тебе кое у кого появится множество вопросов… Например, у верховного ита. — отец увидел, как у Рина изумлённо распахнулись глаза, и грустно усмехнулся. — Можешь не сомневаться: обо всём, что у нас случилось, в тот же мгновение узнали волшебники всего Ирвира, так что Совет Божественной Силы немедленно послал сюда одного из своих представителей, дабы провести собственное дознание. То, что ты вчера мог видеть — когда кто-то устроил настоящую иллюминацию в городе — это не пиротехнические фокусы, а самая настоящая магия, да к тому же — чудовищной силы! Как я тебе уже говорил, в наших краях магией не больно-то побалуешься… А для такого — столько сил потребуется, что на это могут пойти только, по-настоящему, великие волшебники, да к тому же, лишь по небывало серьёзной причине… Вот Совет, сочтя всё произошедшее причиной чрезвычайно серьёзной, и решил направить сюда аж самого верховного ита… Ну, о нём лучше тебе… ади Дэдэн расскажет.

— Непременно… — Дэдэн повернулся к Рину, поглаживая свою длинную бороду. — Когда ты увидишь верховного ита, то не пугайся. Сейчас, насколько я знаю, эту должность занимает Нгунги. А Нгунги — не человек. Он — пиав… — заметив, как Рин вздрогнул, он усмехнулся. — У нас здесь никого, кроме людей, почти никогда и не увидишь, а в столице, не говоря уж о других далёких странах, как раз наоборот — именно людей-то и мало: всё больше иные существа живут… Хотя… думаю… тут я немного увлёкся: пусть в Тирле нелюдей — в основном самтов, а не пиавов — предостаточно, их всё же, много меньше, чем людей, и они, как правило, народ пришлый — чужестранцы: купцы, лекари, волшебники, воины, да и, просто, всякого рода шарлатаны… Так вот, Нгунги, сколь бы странно он не выглядел, пугаться не стоит — пусть он существо и другое, но, во многом, он такой же, как и все мы. И если он станет тебя расспрашивать, то ты ни в чём не отпирайся, и можешь, ничего не опасаясь, рассказать ему всё. Ты понял?

— Да. — чуть слышно сказал Рин, а про себя подумал — мало того, что верховный ит, так ещё и пиав! И за что только все эти несчастия на его голову?!

— Ну вот и замечательно… А если вдруг кто-нибудь, кроме него, спросит тебя про старый шкаф, то ты тому скажи, что батюшка твой выбросил его потому, что шкаф был старый, и в тот день, от великого грохота и невиданного доселе сотрясения, и вовсе развалился… Кстати, все твои домашние именно так и считают… Вчера у очень многих что-нибудь да разбилось, или же развалилось, так что никто твоему ответу особенно и не удивиться… — Дэдэн с сомнением посмотрел на Рина и вздохнул. — Что ж… Раз всё обсудили, то тогда я пойду… А то хватятся, неровён час! — и немного кряхтя, поднялся с кровати.

— До свидания, Вэйс! Да ниспошлёт Всесущий свою милость на твой дом! — Дэдэн слегка поклонился и, запахнувшись в плащ и надвинув поглубже капюшон, вышел из комнаты.

Пока были слышны его шаги, Рин и отец молча сидели, но, едва только они стихли, отец поднял Рина с кровати и поставил перед собой:

— Так помни же! Никому не слова!..

— Как скажешь, отец. — послушно кивнул Рин, уже сейчас ощущая, как ему не терпеться всё побыстрее выложить Адэку, и представляя, как у того вытянется лицо от удивления. Да, пожалуй, выполнить это обещание будет потруднее всего. Даже потруднее встречи с верховным итом!