— Я согласен, — просто сказал я.

— Что вот так, без уговоров? — удивился Гоголев.

— Да я тут от скуки на стену лезу, не к чему уговаривать, — хмыкнул я. — Когда выдвигаемся к порталу?

— Пять дней у тебя есть, нам нужно подготовиться. Отдохни, потом пришлем машину.

— Хорошо. Только экипируемся по серьезному. Броники, автоматы средства защиты и аптечки, — предложил я.

— Хорошо. Ожидай сообщения. Информацию по "Мертвому миру" я скинул флешку, вот она. Потом перекинешь себе на ноут. Изучай, пока есть время.

— Угу.

После того как Сергей ушел, оставив меня в размышлениях вернулась Аля с сестрой несущей поднос. Как только сиделка вышла, а я принялся за суп, пододвинув второе Але, та спросила:

— Ну и?

— Ничего серьезного, поиск портала в другом мире. Быстро отыскал и обратно. Дальше буду восстанавливаться.

— Туда и обратно? С твоей тягой к приключениям?.. Что-то я сомневаюсь, опять ведь куда-нибудь влипнешь. На душе у меня не спокойно.

— Да какая тяга? Все равно выбора нет, а там посмотрим. Не волнуйся, как только найду, открою, и сразу обратно.

— Ладно, еще посмотрим. Когда отбываешь?.. — так негромко болтая мы закончили с обедом и, собрав вещи, поехали к нам на квартиру. Там уже ждали мама с отцом. А через пять дней у подъезда моего дома ждали две машины.

Переход прошел штатно, вокруг были те же мёртвые деревья мелькавшие за окнами бронированного автобуса. В сопровождении "маталыги" с зениткой на корпусе мы проехали шесть километров и встали у взлетной полосы.

— Вчера вечером снег был… странный, поэтому полосу развезло. Взлетать будем с этой бетонке. Деревья мы срубили, ямы засыпали. Длины хватает для разбега, мы этой полосой уже неделю пользуемся, — говорил мне командир батальона, на которого была возложена охрана этих территорий. — В прикрытие, этот "крокодил".

Рядом прогревал моторы десятиместный самолет, явно из моего родного мира и КА-52.

— Ясно. Спасибо.

Пожав ему руку, я вместе со своими телохранителями занял посадочные места и стал ожидать взлета. Буквально после минутной тряски мы оказались в воздухе и стали подниматься ввысь. Летели не на пределе, чтобы боевой вертолет не отставал. Его перегоняли для усиления нашей группировке в производственном комплексе.

Поправив лежавший на коленях автомат, разгрузка была полна магазинов к нему, я откинулся на спинку, расслабился и стал подремывать, как вдруг, что-то невнятно заорал летчик и стал выделывать пируэты, что если бы я не был пристегнут, то летал бы по салону как один из моих матерящихся телохранителей.

В это время раздался хлопок и дробный перестук от которого затрясся весь самолет, через минуту эта катавасия закончилась.

— Моторы молчат, — сообщил я, вытирая кровь с губы. Мне хорошо въехало стволом взбесившегося автомата. — Лейтенант, в чем дело?

— Нас расстреляли из зенитки. Левое крыло и один мотор в хлам, второй я сам заглушил, чтобы сбить пламя. Так что мы планируем. Прикрытие разбирается с зениткой.

— Кто по нам стрелял, определили? — спросил мой старший телохранитель капитан Вольных

— Что-то наземное, автоматическое. Если бы мы не были на трех тысячах, могли бы серьезней зацепить. Сейчас планирую, стараюсь выбрать место для посадки.

— Где мы? — спросил я.

— Половину дороги преодолели… Блин, мы же тут не летали, почему нас встречали? — воскликнул пилот.

— Пристегнитесь, сейчас будем садиться, есть вроде неплохая полоса у того мертвого города, — сообщил второй пилот.

— Нашим сообщили? — спросил Вольных.

— Рация вышла из строя, замкнуло что-то, — был ответ.

Все проверили ремни, даже тот боец, что успел полетать вовремя пилотажа летчиков. Повезло, что он ничего себе и никому не сломал.

Вдруг я засмеялся.

— Теперь всегда буду верить предчувствиям жены.

Посадка была жесткая, и это еще слабо сказано. Летчики правильно решили садиться на пузо, не используя шасси. Слишком неровными были наносы песка у дороги.

Когда тряска прекратилась и самолет замер задрав нос вверх у очередного бархана, я с трудом разжал челюсть и провел языком по зубам, проверяя, не раскрошилась ли эмаль, а то был отчетливый и подозрительный скрип и хруст при первом касании. Вроде целы. В это время впереди кто-то отчетливо застонал, отвлекая меня от проверки состояния собственного тела.

— Раненые есть? — спросил Вольных.

— Черт, кажется, у меня нога сломана, — сообщил старший из летчиков.

— Ольгин, Киреевский. Помогите летчику. Антошин, Егоров. Надеть защиту и занять оборону у самолета.

Пока два телохранителя надев противогазы взламывали заклинившую дверь, молодецки хекая, двое других поползли вперед к пилотским креслам.

— Я наружу, осмотрюсь, а ты пока узнай, кто эти трое что с нами сунули, — велел я.

— Есть, — кивнул капитан.

Когда мы заняли места в самолете, оказалось осталось три свободных места и с нами отправили еще троих пассажиров, раз попутный борт.