— Я не… — запротестовала было Конни, но тут Боб упал, потянув ее за собой.

— Наконец-то мы одни, — констатировал он и потянулся, чтобы ее поцеловать.

Конни выгнулась назад. Она не хотела ссориться с сыном ее работодателя, но и целовать его тоже не желала.

— Прости, — улыбнувшись, сказала она и отстранилась. — Я не хочу. Очень жарко.

Он понимающе хихикнул.

— Разыгрываем мисс Неприступность, да? Не получится. Я же вижу, когда женщина меня хочет. Тебе повезло, детка, ведь у меня, можно сказать, ученая степень по искусству любви, — заявил он и сбросил с нее шляпку.

На этот раз Конни уперлась обеими руками ему в грудь и с силой оттолкнула его.

— Я не хочу, — отчеканивая слова, повторила она. Потом, чтобы смягчить отказ, прибавила: — Ни с кем.

Лицо Боба приняло злое выражение, серые глаза похолодели, губы поджались. Видимо, сыну такого отца отказывали редко.

— С Барбером-то хочешь, — заявил он. Конни поправила бретельки сарафана.

Неужели это так очевидно?

— Нет, — ответила она.

— Еще как, черт возьми! Я же видел, как ты смотрела на него. Я знаю, что ты на этого парня глаз положила. А зря, ничего у тебя не выйдет, — ядовито проговорил он. — Наш блистательный дизайнер все еще плачет по своей жене. Казалось бы, прошел изрядный срок, некоторые забывают намного быстрее. Но есть и такие, кто, потеряв свою драгоценную, печалятся по ней всю оставшуюся жизнь. Гилберт, например.

— Да, есть такие, — согласилась Конни.

Что-то укололо ее прямо в сердце.

— Как только они познакомились, он сразу же захотел жениться на ней, — продолжил Боб, почувствовав, что нащупал больное место. — И кто его не поймет? Она была потрясающая красавица. Просто находка. Ты знаешь, что она дочь Чарльза Мадригала?

— Того самого Мадригала, вашего конкурента? — Почему-то Конни решила сделать вид, что слышит об этом впервые.

— Да, того самого. Того, у которого было столько жен, что можно со счету сбиться. Ну вот… Мэри и Берт не замедлили скрепить свой союз ребеночком. Это просто ужасно — всего три года вместе, а потом красавица жена села в свою машину и… бац!..

— Она погибла в автокатастрофе?

— Врезалась в рефрижератор. Так что запомни — Берт, даже если и заведет что-то с тобой, в душе всегда будет принадлежать своей возлюбленной Мэри. У него сердце разбито. — Закончив свою насмешливую и цветистую речь, Боб встал. — Игра еще не окончена, детка, — бросил он через плечо.

Конни медленно побрела за ним. Она уже давно поняла, что Гилберт все еще оплакивает свою жену Он так и не оправился от удара. Он по-прежнему скорбит и любит.

А если так, почему злобные слова Роберта так огорчили ее? Почему? Какое дело ей до этого? Она расправила плечи. Никакого. Может, Берт и привлекает ее физически, но на его сердце и душу она не претендует.

Когда они вернулись, за столом сидел выспавшийся босс, а Барбер стоял, смотрел на океан и пил холодное пиво.

Увидев Конни, он проговорил:

— Хорошо прогулялись?

— Да, — отозвался Боб и изобразил похотливую улыбку. — Такие прогулки очень бодрят, — прибавил он.

— Могу себе представить, — бросил Берт.

Конни переводила взгляд с одного на другого. Берт злился, и она не могла не порадоваться. Когда он снова заговорил, его голос звучал вполне дружелюбно, но явно по той причине, что он не хотел ссоры с сыном своего босса. И все же временами у него был такой взгляд, словно он с удовольствием задушил бы его на месте.

— Роберт, кажется, сегодня действовал тебе на нервы? — небрежно спросила Конни, заканчивая в саду разминку. Ей обязательно нужна была физическая нагрузка, хотя бы час в день.

Было примерно около половины десятого. Они поужинали с гостями, отвезли их в аэропорт и вернулись домой. Эрик уже спал, Конни еще успела наплавать свои три мили.

Берт стоял, опершись на перила веранды, со стаканом виски в руке и смотрел в залитый лунным светом сад.

— Да. И ты тоже, — хмуро ответил он.

— Я?

— Ты так флиртовала с ним, строила глазки и впитывала каждое его слово, что, — у него задрожали ноздри, — было противно смотреть! Ладно, говорят, что он парень привлекательный, хотя — черт побери! — я не понимаю, что в нем такого. Но строить ему глазки и бегать с ним в кусты… не понимаю! Я был о тебе лучшего мнения…

— Ты ревнуешь? — спросила Конни.

— Чтобы я ревновал к этому отвратительному картавому идиоту?! Не смеши меня.

— А похоже.

— Ни в малейшей степени. Я просто не могу понять, что в нем так тебе понравилось.

Засунув руку в карман джинсов, Конни приблизилась к нему.

— Может, его чувство юмора? — предположила она.

Берт звучно выругался.

— Или романтическая сторона его души?

— Вряд ли таковая имеется.

— Или его красота и молодость?

— Хотя ему всего двадцать пять, но из него песок сыплется и уже к концу этого года он совсем облысеет.

— А еще говорят, что это мы, женщины, стервы, — заметила Конни. — В Робертс мне ничего не нравится. И я тоже считаю его отвратительным.