Шрифт:
Н. Я. ЭЙДЕЛЬМАН
"…И ФАКТЫ, И СЛЕЗЫ, И ХОХОТ, И ТЕОРИЯ…"
А. И. Герцен "Былое и Думы"
…Да уж мне кажется, что я жил-то для "Записок"… И то, если б я не жил, ну и "Записок" бы не было.
"Былое и Думы" — сегодня толстый однотомник; иногда — в двух или четырех томах: всем известная, знаменитейшая книга (впрочем, проведенный автором данных заметок беглый опрос среди "образованной публики" показал, что большинство знакомо с первой, от силы со второй книгой; дальше следуют несколько сравнительно сложных частей, сквозь которые уж немногие прорываются к "легко читаемым" последним разделам герценовских мемуаров).
"Былое и Думы": слишком привыкли к этому заглавию и не всегда видим его странность, необыкновенность; былое — то, что было, но, кажется, продолжается и сейчас; не только прошлое, но продленное прошлое. Думы — это слово тоже выбрано не зря; не "мысли" или "рассуждения", но именно думы—может быть, напоминание о "Думах" Рылеева или других стихах; не просто мысль, а, пожалуй, мысль поэтическая. Не случайно, кажется, ни на одном языке так и не нашли точного эквивалента при переводе этих слов: английское "Му Past and Thoughts" — это все-таки "Мое прошлое и мысли"; то да не то! Не случайно западные издатели предпочитают заглавия типа: "Мемуары", "В оспоминания Герцена"…
Сам Герцен намекнул, откуда родом столь необычное, звучное словосочетание. Начиная свой огромный труд, спрашивал друзей и самого себя: "Но как писать: "Dichtung und Wahrheit" или мемуар о своем деле?"
"Dichtung und Wahrheit" — знаменитое сочинение Гете: его заглавие чем-то похоже, во всяком случае созвучно герценовскому (слова, переводимые приблизительно как "поэзия и правда")…
Итак, художественные воспоминания Герцена: восемь частей, более 70 глав. Самые ранние события происходят в 1812 году (дата рождения Герцена); впрочем, действие не раз отступает и в XVIII век, в связи с отцом, дядей и другими представителями старшего поколения. Самая же поздняя дата в "Былом и Думах" — как будто 1868 год; а вернее, 1870–й — кончина самого мемуариста, который не раз говаривал, что его воспоминания могут остановиться на чем угодно, "как сама жизнь".
Раз уж мы затронули хронологию, вспомним, что тексты "Былого и Дум" печатались с 1854–го до…
А вот тут-то и невозможно назвать "конечную дату": все новые и новые фрагменты возникают то здесь, то там, и, по–видимому, еще не все найдено, и публикация этих мемуаров, выходит, не имеет конца. Как бессмертие…
Любой из миллионов обладателей этой великой книги сегодня спокойно снимает ее с полки и открывает.
Сначала — посвящение:
Н. П. Огареву
В этой книге всего больше говорится о двух личностях. Одной уже нет, — ты еще остался, а потому тебе, друг, по праву принадлежит она.
Искандер.
1 июля 1860.
Eagle’s Nest Bournemouth
Вслед за тем, после краткого вступления, — кто же не помнит? — начинается часть 1 "Детская и университет (1812—1834)".
И вот — первые строки первой главы:
"… — Вера Артамоновна, ну, расскажите мне еще разок, как французы приходили в Москву, — говаривал я, потягиваясь на своей кроватке, обшитой холстиной, чтоб я не вывалился, и завертываясь в стеганое одеяло.
— И! что это за рассказы, уж столько раз слышали, да и почивать пора, лучше завтра пораньше встанете, — отвечала обыкновенно старушка, которой столько же хотелось повторить свой любимый рассказ, сколько мне его слушать" [218] .
218
Герцен А. И. Собр. соч.: В 30 т. М., 1956. Т. 8. С. 15. Далее ссылки на это издание приводятся в тексте. Римская цифра обозначает том, арабская — страницу.
Много, очень много написано об этой книге: в сотнях работ изучены замысел, идеи, варианты, рассмотрена творческая история главного труда Герцена [219] ; давно известно, между прочим, что мысль о воспоминаниях зародилась еще в молодости; что в ссылке были набросаны планы, фрагменты, а позже вышли "Записки одного молодого человека". Все это были лишь подступы к главному сочинению, первые строки которого записаны сорокалетним человеком вдали от России, в английском изгнании. Несравненная проза, о которой никто не сказал лучше самого автора: "Это просто ближайшее писание к разговору — тут и факты, и слезы, и хохот, и теория…" (XXVI, 60).
219
Выделим исследования Л. Я. Гинзбург, М. В. Нечкиной, Л. К. Чуковской, В. Я. Путинцева.
Или иначе: "Это отражение истории в человеке, случайно попавшемся на ее дороге".
Что можно добавить, что еще разглядеть?
1. В ПЕРВЫЙ РАЗ
Были люди, поколения, которые в первый раз за всю историю человечества, в 1605 году, начали читать "Дон Кихота" и потом более десяти лет ожидали продолжения, гадали, чем дело кончится (даже подверглись соблазну "лжегероя", фиктивного Дон Кихота, написанного одним из соперников Сервантеса).
Иные поколения читателей с нетерпением ожидали очередной номер журнала "Русский вестник" с новыми главами "Войны и мира"; а 75 лет спустя гадали — как поведет себя в следующих главах солдат Василий Теркин. Мой друг писатель Лев Осповат является обладателем редчайшей подборки: роман в стихах Пушкина "Евгений Онегин", но не в привычном нам современном виде, а в форме приплетенных друг к другу оттисков. Сначала ведь тоненькой книжечкой вышла 1–я глава поэмы, где было еще посвящение брату Льву (позже снятое) и огромное примечание о Ганнибалах, также замененное девять лет спустя одной строчкой; затем старинный обладатель 1–го выпуска приобрел 2–й, 3–й и так до конца, до VIII главы: и, верно, гадал, что станет с Онегиным и как сложится судьба Татьяны? Эта любопытная книжица — памятник живого чтения, интереса современника, и есть в ней что-то такое, чего мы, вероятно, не можем почувствовать, когда снимаем с полки одно из многочисленных современных изданий пушкинской поэмы…