Шрифт:
– Вернувшись домой целым и не подстреленным очередным киллером, я обязательно запишу все твои размышления в отдельную тетрадку. Кто знает, не грозят ли мне лавры доктора Ватсона...
– Это даже на рассказ не потянет, – выразил сомнение Басаргин.
– А я буду записывать каждый день все, что ты ни скажешь.
Подполковник радовался собственной идее так, словно высказал ее всерьез.
– Скорее всего, не получится, потому что завтра я подаю рапорт об отставке. Мои размышления за время передачи дел и сдачи оружия, материальных и прочих ценностей в виде перекидного календаря и тому подобного не потянут даже на первый том вашего собрания сочинений, товарищ подполковник.
– Какой рапорт? – не понял Елкин.
– Покидаю я вас и службу. В бизнесмены подамся. Может быть, даже в криминальные. Будете меня ловить и сажать. А я буду убегать. Но, вот честное слово, товарищ подполковник, ни при каких обстоятельствах киллера на вас я нанимать не буду...
– Какой рапорт? – уже серьезно переспросил подполковник, и от возмущения, неприятия он, казалось, так надулся, что вот-вот лопнет.
– Самый обыкновенный, по всей форме, который позволит мне снять погоны и стать гражданским человеком. Мне это с некоторых пор нравится больше.
Голос Басаргина стал жестче, даже ожесточеннее, словно он отстаивал какое-то одному ему понятное мнение и не хотел ни с кем поделиться этим мнением.
– Ничего не понимаю.
– Ухожу я от вас. У-хо-жу...
– Но почему, Шурик? Что такое произошло, в конце-то концов?..
– Хочу стать гражданским человеком.
Елкин вдруг успокоился. Мысль в голову пришла.
– Это киллер на тебя так подействовал?.. То есть... Александра?.. Она?.. Хотя, что греха таить, я своей половине, если расскажу, тоже дома такой сабантуй будет... Лучше уж копить в себе и молчать, а уж на старости лет, когда на пенсию выйду, а я на пенсию обязательно выйду, уж поверь, тогда и буду рассказывать. Пусть охает, и ахает, и удивляется, какой боевой был у нее муж. Пусть смотрит и видит, что в итоге она из него сделала своим жесточайшим тиранством...
– Вы меня понимаете, товарищ подполковник... – Басаргин удачно воспользовался подсказкой Елкина. Причина, в самом деле, смотрится убедительной. Семейные неурядицы, нервное состояние жены, насмотревшейся на труп в подъезде, – против этого возразить трудно.
2
План квартала, как и в предыдущей операции, был разобран подробно, хотя и в отсутствие Басаргина. Каждая группа знала, что делает, за какой участок отвечает. Даже подступы и подъезды к дому взяты под контроль. Отдельное внимание автостоянке, где ночуют три машины. Если кто-то вырвется из подвала, может попытаться уехать на машине. «Газель» группы перекрыла выезд с единственной возможной стороны. С других сторон за невысоким бордюром надежными стражами стоят старые сонные тополя. Александр, поскольку отдельно для себя задачу не прорабатывал, вынужден был просто примкнуть к Елкину и к его группе управления, состоящей собственно из водителя-радиста и самого подполковника. Блокировали все возможные выходы через подъезды. И даже через канализационный люк, потому что несколько месяцев назад был случай, когда специально расширенный слив канализации обеспечивал дополнительный выход из подвала. Тогда двум преступникам удалось бежать, потому что никто не предусмотрел такую возможность заранее.
И всю операцию, по крайней мере ее первоначальный этап, желательно было провести тихо, без шума и без привлечения постороннего внимания, потому что полной уверенности в существовании именно здесь цеха еще не было.
«Волга» с руководителями операции заняла место у соседнего дома, словно поджидала кого-то около подъезда. Такой вариант не вызывал серьезных подозрений. И даже дверцу распахнули, чтобы выглядело достовернее. При открытой дверце в салоне зажигается свет. И со стороны видно, что в машине всего три человека.
– А как, товарищ подполковник, поживает хозяин фирмы?.. Как его? Александр Филиппович Филиппов?
– Именно так, Филиппович Филиппов...
– Не нашли его, так я понимаю?
– Приехал сюда из Краснодарского края восемь месяцев тому назад. Женился на москвичке. Москвичка на восемнадцать лет его старше. Сам знаешь, сколько такие браки стоят... Прописка! Возможность официально работать в Москве. Жена говорит, что поругались они еще полгода назад, и он ушел из дома. Соседи говорят, что он и не жил у нее. Я отправил запрос в Краснодарский край. Может быть, ответ уже пришел. Времени не было проверить.
– Позвоните, – посоветовал Басаргин. – Пока группа захвата разворачивается, проверить успеете.
Елкин согласно кивнул и достал «сотовик». Стал запрашивать.
– Так... Так... Понятно. Позже заберу. Я вернусь...
И опять совершил нечеловеческое усилие – значительно повернулся в сторону Александра.
– Пришел ответ...
– И?.. – понял капитан, что ответ этот принес что-то интересное.
– Психически больной, практически недееспособный человек. Уезжал с каким-то знакомым в Москву на две недели, чтобы пройти якобы курс лечения гипнозом. Именно восемь месяцев назад. Вернулся. Сейчас живет у сестры в деревне Молькино. Единственное занятие, на которое способен Филиппович Филиппов, – ведрами пить самогон...
– Все правильно. Схема отработанная. Подобные случаи уже были не однажды.
– Я не слышал, – сознался Елкин.
– Сводки по регионам надо время от времени почитывать, товарищ подполковник, – посоветовал Басаргин. – К нам опыт уже потом приходит, а сначала его опробуют на местах. Три или четыре раза только за последний год применялась схема регистрации предприятия на умственно отсталых людей, которые не несут ответственности за свои действия. И кто-то на этом сильно поживился. Причем по-крупному. Через таких людей, если мне не изменяет память, выбивались крупные кредиты под гарантии областных администраций. И не с кого спросить. Больного можно только на лечение отправить на месяц-другой. Да он и без того периодически в диспансер ложится. Родственники, как отдохнуть захотят, сразу и отправляют...