С такими мыслями Али не то чтобы полностью уснул, но задремал. Ему снился крутой лесистый склон горы и жалкая хижина на каменистой площадке этого склона. Из хижины торчит асбоцементная труба, а из трубы тоненькой струйкой вьется дымок. Али смотрит на эту полуразвалившуюся хижину и не понимает. Он знает, что это Пиренеи, он знает, что заплатил за этот дом пять миллионов баксов. Но это же ведь хижина нищего. Не может она столько стоить...

Али стоит и смотрит, а из хижины раздается какой-то звук...

Он проснулся.

Звонил «сотовик», положенный на ковер рядом с диваном. Али сначала сделал большой глоток из бутылки, потом взял трубку.

– Я слушаю.

– Али, это Галиахмет. Я все сделал. Через подвал в больницу пролез, там как раз трубы меняют и окна для меня раскрыты, нашел своего друга. Точно в лоб. Наглушняк!

– Хорошо. Который час?

– Пять минут шестого.

– Не знаешь, как у Мусы дела?

– Не знаю. Сейчас позвоню ему.

– Он сразу не справился. Помоги, если надо.

– Сделаем вместе. Капитан, я слышал, серьезный человек?

– Он уже подстрелил одного из парней Султана.

– У меня есть знакомый охотник. Он мне немного задолжал... У охотника есть карабин «тигр» с оптикой...

– Никого постороннего не привлекай.

– Я и не собираюсь привлекать. Я собирался квартиру у него отобрать. Если хочет оставить квартиру себе и семье – пусть отрабатывает. А потом я его застрелю за неотдачу долга... После того, как он капитана «сделает». Не возражаешь?

– Как хочешь. Но дело сделать надо.

– Я поехал искать Мусу.

Али допил остатки вина и теперь уже уснул хорошо и спокойно. Муса, конечно, тоже хорош. Но Галиахмет лучше. А вместе они будут хорошо смотреться в добротном доме в Пиренеях, куда будут ездить втроем на две недели в году. Просто отдыхать. И даже без «сотовиков»...

Теперь Али проснулся от осторожного стука в дверь.

Он встал и дверь открыл.

– Извините, – сказала женщина, заведующая заведением, чье имя Али никак не может запомнить, – вы не выходите, я подумала, может, вам что-то надо? Или вы нехорошо себя чувствуете?

– Который час?

– Без пятнадцати девять. Казино уже закрыто, все разошлись, кроме сторожей. Через час пятнадцать откроем маленький зал для мальчишек. Там у нас игровые автоматы. А я сижу, жду, думаю, когда выйдет...

– Домой надо? – спросил Али.

– Надо.

– Иди.

Он вернулся в комнату отдыха, забрал «сотовик» и ушел в кабинет, где с размаху плюхнулся в кресло. Стал слушать звуки фонтанчика. За этим занятием его и застал звонок.

– Слушаю.

– Али, вчерашний разговор помнишь? – Руслан даже не поздоровался.

– Помню.

– Мне нужно два человека. Самые надежные. Дело простое, но сделать надо аккуратно.

– Часа через два позвони.

– Нет. Немедленно.

– Мне еще надо найти их.

– Ищи. Быстрее ищи, если не хочешь с казино расстаться. Меня подвели, неправильно день сказали. Надо срочно делать. И звони мне. Я в двух минутах ходьбы от тебя.

Али обиделся на такой тон разговора. Слишком много Руслан позволяет себе. Здесь не пещеры Ичкерии. Здесь большой город, где распоряжается не полевой командир, а тот, кто имеет право командовать. Имеет право командовать именно здесь. Но, подумав минуту, решил не обострять отношения. У Руслана слишком много больших покровителей. Именно они помогли Али поставить это казино на деньги Руслана. И сейчас еще не время вставать на дыбы. Надо еще силы поднабрать. Надо среди других московских чеченцев устойчивый вес заиметь. Потом можно уже будет и откровенно сказать Руслану, чего тот стоит.

И стал набирать номер Мусы. Номер не отвечал. Набрал номер Галиахмета.

– Алло!

– Галиахмет?

– Я.

– Наконец-то... Как дела?

– Караулим с Мусой моего охотника. Он сейчас должен выйти. Долго на работу собирается...

– Бросайте все дела и немедленно ко мне.

– Оба?

– Оба. Есть новое дело.

– Мы ночью глаз не сомкнули.

– Потом отоспимся. Когда Аллах позволит... Гоните...

– А охотник?

– Плевать на него.

– А капитан?

– И на этого плевать. Срочное дело!

– Едем.

Через минуту позвонил Султан.

– Как дела, Али? – голос уже не дергается от беспокойства, но ехидства в нем на десяток азеров хватит.

– На пятьдесят процентов.

– Это я знаю. Хочу только предупредить... Портреты твоих ребят жена капитана нарисовала. Она художница.

– Она только одного видела.

– Второго видел сам капитан. Рисовала с его слов.

– Это ерунда. Видел я такие портреты... Сам себя не узнаешь.