Между тем офшорный мир создает себе новый имидж и обещает значительно облегчить работу крупным корпорациям. Ему надоело возиться с подставными компаниями и частными банками, обслуживающими мелких жуликов и неплательщиков налогов: они доставляют слишком много неприятностей. Крупные юрисдикции — а это, в первую очередь, Гонконг, Багамы и Кайманы, — похоже, стремятся покончить с тем, что можно назвать розничным отмыванием денег, поскольку оптовая сторона этого бизнеса гораздо безопаснее и прибыльнее. Они видят свое будущее в структурировании налогов, в международном финансовом маневрировании. Речь уже больше не идет о картеле Кали, речь идет о завтрашней Enron, об обслуживании таких компаний, как Halliburton, Bechtel и Carlysle Group — огромных мультинациональных корпораций с внушительными глобальными инвестициями, которые нужно защищать от посягательств любого отдельного правительства.

Не последнюю роль в изменении политики крупных юрисдикций сыграл риск репатриации. Если проверка благонадежности оказывается недостаточно эффективной и впоследствии в офшоре всплывают наркоденьги или деньги «Аль-Каиды», его ждут серьезные неприятности. Если же всплывает дело очередной Enron, то это уже проблема самой компании.

По крайней мере в крупных офшорных юрисдикциях дни мелких жуликов сочтены (хотя, конечно, для них всегда найдется другое укромное местечко), однако для многонациональных гигантов, стремящихся спрятать свои деньги, Гонконг, Багамы и Кайманы уже расстилают ковровую дорожку.

Разумеется, крупные юрисдикции наперебой твердят о том, какое значение придают проверке благонадежности. Но то, как тасуются карты, сводит на нет все шансы на то, что проводимая ими проверка когда-либо сможет помешать табачной компании выйти на новый черный рынок, или фармацевтической компании — распределить цены на лекарства таким образом, чтобы вообще нигде не платить налоги, или страховой компании — перевести перестрахование в офшоры, чтобы избежать выплаты компенсации, или новой Ansbacher — оказывать содействие тем, кто не желает платить налоги, при этом сохраняя видимость законопослушного банка.

* * *

Офшорный мир — высококонкурентный бизнес, поэтому с учетом всего вышесказанного следует ожидать того, что, пока крупные игроки будут переходить к оптовой торговле, мелкие займутся улучшением качества своих розничных услуг. Процедура «дью дилидженс» оставила им шанс привлечь мелких и средних клиентов с уличной репутацией. Хотя далеко не всегда можно с точностью сказать, чья репутация заслуживает большего доверия.

Спросите об этом хотя бы Марка Эдварда Вэлентайна. Когда-то свой человек на Бэй-стрит, торонтском аналоге Уоллстрит, Вэлентайн родился в 1970 году в Бразилии, где его отец, Дуглас Вэлентайн, был высокопоставленным дипломатом. Дуглас Вэлентайн продолжил службу послом Канады в Саудовской Аравии и Колумбии, а Марк учился в университете Конкордия в Монреале, после окончания которого получил работу инвестиционного консультанта. В душе он был одиночкой, и его энергия трудоголика и талант делать деньги быстро превратили его в одного из популярнейших канадских интернет-брокеров. Этот факт не остался незамеченным Thomson Kernaghan (TK), во всех иных отношениях достаточно консервативной 50-летней фирмой по оказанию финансовых услуг.

Когда-то ТК процветала благодаря тому, что проводила вполне эффективные и надежные исследования в некоторых не слишком подверженных резким колебаниям областях инвестирования, таких как добыча полезных ископаемых, производство электроэнергии и машиностроение. Теперь фирма была уже старой, она потеряла былое влияние и проигрывала своим более молодым и динамичным конкурентам. Братья Кёрнагэн, управлявшие предприятием своего покойного отца, хотели вдохнуть в него жизнь, и Вэлентайн показался им весьма удачным выбором. Когда он пришел в ТК в 1994 году, он был вдвое моложе компании.

Братья Кёрнагэн не пожалели о своем решении: через год благодаря Вэлентайну компания имела широкую клиентуру и уверенно вступала в мир высоких технологий. В знак благодарности ему была подарена «Ферарри» со специальными номерами GIDDYUP. Через три года Вэлентайн зарабатывал для ТК столько денег, что партнеры согласились продать ему 25% компании и не возражали против его решения переориентироваться на компании высоких технологий. Фирма переехала из угрюмого помещения на Бэй-стрит в новый сверкающий офис в соседнем квартале, и вскоре были открыты отделения в Калгари и Ванкувере. Прошло немного времени, и число служащих увеличилось со ста до двухсот.

В 2001 году Марк Вэлентайн возглавил фирму, однако ТК уже находилась на грани банкротства: она слишком глубоко влезла в высокие технологии, где вскоре произошел обвал. К тому же Комиссия по ценным бумагам Онтарио заинтересовалась тем, как Вэлентайн финансировал некоторые сделки, и начала расследование. Особую озабоченность у нее вызывала игра под названием «смертельный штопор».

В двух словах, «смертельный штопор» представляет собой схему, используемую для того, чтобы задрать цену акций, продавая их инвесторам, не подозревающим, что игра идет против них.

Эта вариация мыльного пузыря начинается с крупной инвестиции в вяло торгуемые акции микрокапитализированной компании. Поскольку у компании нет выхода на крупных инвесторов, она готова отказаться от неограниченных варрантов. Это инструменты, гарантирующие, что через некоторое время инвестор может превратить их в акции. Но, в отличие от соглашений, которыми определяется цена акций, выдаваемых инвестору, эти инструменты фиксируют стоимость инвестиции, и это означает, что число акций может быть переменным.