Его самого, не пристегнутого ремнем безопасности, едва не выбрасывало из сиденья. Хлопнув, закрылась правая передняя дверца, но две задние дверцы болтались и гремели, готовые отвалиться от такой гонки.

Беглец из света фар не выпадал. Он дважды пытался остановиться и дать очередь за спину по приближающейся машине, но оба раза пули, выпущенные из автомата капитана Локматова, ложились настолько близко, что заставляли его шарахнуться в сторону и снова бежать. Но бежать было уже поздно, потому что машина его догнала, старший лейтенант Маврин нажал на тормоз вовремя, чтобы не раздавить бегущего, но ударил его решеткой радиатора так, что парень отлетел в одну сторону, а оружие в другую. Старший лейтенант через три секунды уже оказался над ним, стонущим от обязательных после такого удара тяжелых переломов, и приставил к голове увесистый глушитель «винтореза».

– Приехали, браток... Распаковывай чемоданы...

Раненый что-то истерично сказал по-грузински, явно показывая, что он русским не владеет. На вид ему было около тридцати, может, и слегка больше, значит, жил еще в те времена, когда в Грузии все в той или иной степени русским владели. Маврин быстро и умело обыскал его, отобрав пистолет, боевой нож, шипованный кастет, кассеты с тремя метательными ножами и две гранаты к «подствольнику». Наличие метательных ножей и кастета косвенно, но однозначно говорило, что удалось захватить не простого солдата, а спецназовца, скорее всего, члена тех самых «командос», которыми грузинское командование много раз хвасталось.

– Не хочет пообщаться? Его проблемы... – подскочивший капитан Локматов церемониться не стал – сразу схватил раненого за шиворот, и поволок к машине.

Тот корчился, извивался, пытался вырваться, голосом и движениями изображал невыносимые страдания, но жалости к нему никто не проявил.

Задняя дверца в машине, хотя и разболталась, все же еще закрывалась. Пленника затолкали на заднее сиденье. Капитан Локматов пристроился рядом, чтобы блокировать всякие попытки к сопротивлению. Старший лейтенант Маврин опять сел за руль. Ему понравилось водить эту послушную и уверенную в себе машину.

– Куда ты? Давай к командиру. – сказал капитан, заметив, что Маврин возвращается к грузинскому блок-посту.

– Пулемет надо захватить. Сгодится... И обыщем остальных. Этот парень, кажется, из «командос». Без документов. Что ему, интересно, здесь было нужно? Придется всерьез допрашивать, если сам рассказывать не хочет. Помнишь, я в прошлом году тому чечену сломанные ребра по одному вынимал... – ломал комедию старший лейтенант. Вроде бы пустая болтовня, а на пленника, если он русский язык хотя бы немного знает, подействует обязательно. – Сам говорить захочет.

– А-а... – согласился капитан. – Визгу, помню, было. Будто одновременно стадо поросят резали. Я тогда еще ему зубы прикладом выбил, чтобы не визжал...

– У этого козла ребра тоже наверняка сломаны. Ему операция понравится. Жалко, что наркоз сделать нечем. Потерпит... А ты приклад приготовь, чтобы не визжал.

Пленник слушал внимательно и даже корчиться перестал.

У остальных бойцов «командос», у убитых, был тот же набор оружия, что и у пленника, только у того, что вместе с пленником бежал, и был застрелен капитаном, оказалась еще и трубка спутникового телефона. Все это, прибыв на место, выложили перед блок-постом на дополнительный бетонный блок, ограничивающий сбоку вход внутрь. Вокруг собрались осетины, свободные от копания окопов. Пленник стоял, зажавшись, и испуганно озирался.

– Будем мило беседовать, желательно без крови... – подполковник Ведьмин взял его за шиворот, чтобы отойти в сторону, где ему самому было бы на что присесть. – А уж будет кровь или не будет, это тебе выбирать. При этом предупреждаю, что кровь будет только твоя...

В это время зазвонила трубка, положенная на блок среди оружия. Трубку взял старший лейтенант Теймуразов и нажал клавишу разговора.

Разговаривали коротко, отдельными фразами, если судить по звукам, на грузинском языке, которым Алыксандыр владел свободно. Ведьмин только два слова понял – «Хетагурово» и «Цхинвали». Не «Цхинвали», как говорят осетины, а именно «Цхинвали», как говорят грузины. По окончании разговора Теймуразов протянул трубку подполковнику.

– Что там? – спросил Василь Василич.

– Спросили Автандила. Я отозвался. Разговаривал со мной подполковник Леви, но не сам, а через переводчика. Спрашивал о готовности. Я сказал, все в порядке. Обрисовал ситуацию. Повторили приказ – пять русских трупов доставить на место вовремя. Переспрашивать я не стал, потому что Автандилу положено все это знать. Спросили про наш блок-пост. Я ответил почти честно. Вроде бы, сомнений не было, что говорил Автандил... Штурм блок-поста должен был начаться, как только стихнет канонада. Подойдут войска, которые должны нас уничтожить. Автандилу приказано не соваться в перестрелку и только забрать пять трупов. В конце от меня потребовали, чтобы я стер номер из памяти трубки. Я пообещал сделать. Только не знаю, как...

– Я сам сотру, когда надобность отпадет. Пять русских трупов, говоришь? – с удивлением переспросил Ведьмин. – И где они их найдут, интересно узнать...

Теймуразов почесал густую бороду.

– Если спрашивали про наш блок-пост, я так думаю, что это про моих парней. У меня пятеро русских. Значит, остальных, всех нас, просто уничтожить и бросить здесь, а пять трупов доставить на место. И, главное, вовремя... Только когда и куда?..

– Что скажешь, Автандил? – спросил подполковник пленника.