— Думаю, в этом есть смысл, — разочарованно проговорил Джейсон. — Просто вас всегда изображают в львиной шкуре.

Геркулес осуждающе воззрился на небо, точно хотел перемолвиться парой слов с отцом Зевсом.

— Не верьте всему, что обо мне говорят. Быть знаменитым не так весело, как вам кажется.

— Кому вы это говорите, — вздохнула Пайпер.

Геркулес вперил в нее свои сияющие синие глаза.

— Ты знаменитость?

— Мой отец… снимается в кино.

Геркулес зарычал.

— Не упоминай при мне о кинематографе. Боги-олимпийцы, да там вечно все наоборот. Ты видела хоть один фильм про меня, в котором я походил бы на самого себя?

Пайпер пришлось признать, что бог зрит в корень.

— Я не ожидала, что вы такой молодой.

— Ха! Сказывается бессмертие. Но ты права, я умер не старым, во всяком случае, не по современным меркам. За годы, что я был героем, я совершил многое… пожалуй, даже слишком многое. — Он перевел взгляд на Джейсона. — Сын Зевса, да?

— Юпитера, — уточнил Джейсон.

— Невелика разница, — проворчал Геркулес. — Отцы в любой форме раздражают. Вот, например, я. Меня назвали Гераклом. Потом пришли римляне и переименовали меня в Геркулеса. Я не слишком сильно изменился, хотя стоит мне в последнее время об этом подумать, как голова начинает раскалываться…

Левую сторону его лица свело судорогой, одежды замерцали, на миг стали белыми, а потом снова пурпурными.

— В любом случае, — сказал Геркулес, — если ты сын Юпитера, то сможешь понять, какое это колоссальное давление. Что бы ты ни сделал — все недостаточно хорошо. В конечном счете, так и с катушек недолго съехать.

Он повернулся к Пайпер. Девушке казалось, что по спине у нее ползают тысячи муравьев: в глазах бога отражались боль и тьма — довольно безумная и явно небезопасная смесь.

— Что же до тебя, моя дорогая, — сказал Геркулес, — будь осторожна. Сыновья Зевса могут быть… а впрочем, не важно.

Интересно, что он имел в виду? Пайпер вдруг захотелось оказаться как можно дальше от этого бога, но она постаралась сохранить спокойное, вежливое выражение лица.

— Итак, Владыка Геркулес, — начала она. — Мы кое-что ищем, и нам нужно разрешение на проход в Средиземное море.

Геркулес пожал плечами:

— За этим я здесь. После того, как я умер, отец сделал меня олимпийским хранителем дверей. Я сказал: «Круто! Придворная должность! Вечеринки круглый год!» Вот только он забыл упомянуть, что я буду охранять врата в древние земли, зависнув на этом острове до конца вечности. Просто обхохочешься.

Он указал на вздымающиеся над водой Столбы.

— Дурацкие колонны. Некоторые заявляют, что я создал Гибралтарский пролив, разорвав надвое горы. Кто-то считает, что горы — и есть Столбы. Куча авгиевого навоза. Столбы — это просто столбы.

— Верно, — поддакнула Пайпер. — Естественно. Так… мы можем пройти?

Бог поскреб свою щегольскую бородку.

— Ну, я должен зачитать вам стандартное предупреждение, про то, как опасны древние земли. Не всякий полубог сможет выжить в Mare Nostrum. Поэтому я должен дать вам задание: докажите, что вы достойны, и так далее, и тому подобное. Честное слово, я не придаю этому большого значения. Обычно я просто посылаю полубогов в магазин, заставляю спеть веселую песенку, что-то вроде того. А после всех трудов, которые мне пришлось выполнить для моего злобного родственника Еврисфея, что ж… я не хочу ему уподобляться, понимаете?

— Мы это ценим, — сказал Джейсон.

— Да нет проблем. — Казалось, Геркулес расслаблен и общается с ними по-свойски, но он все равно нервировал Пайпер. Темный свет в его глазах напоминал ей кусочки угля, вымоченные в керосине, которые могут вспыхнуть в любую минуту.

— Так, к слову, — поинтересовался Геркулес, — что вы ищете?

— Гигантов, — ответил Джейсон. — Мы направляемся в Грецию, чтобы не дать им пробудить Гею.

— Гиганты, — пробормотал Геркулес. — Ненавижу этих ребят. Когда я еще был героем-полубогом… а, не важно. Так, что за бог вас в это втравил? Отец? Афина? Может, Афродита? — Он посмотрел на Пайпер, подняв бровь. — Судя по твоей красоте, она, вероятно, твоя мать.

Пайпер следовало бы соображать побыстрее, но внешность и повадки Геркулеса сбили ее с толку. Она слишком поздно поняла, что беседа превратилась в прогулку по минному полю.

— Нас послала Гера, — брякнул Джейсон. — Она нас собрала…

— Гера, — лицо Геркулеса вдруг окаменело, как утесы Гибралтара, стало твердым и неумолимым.

— Мы ее тоже ненавидим, — быстро сказала Пайпер. Боги, почему это не пришло ей в голову? Ведь Гера — заклятый враг Геркулеса. — Мы не хотели ей помогать, она не оставила нам выбора, но…