— Это так, — подтвердил Тиберин. — Аннабет должна сама встретиться с хранителем усыпальницы, это единственный способ. А у тебя, Перси Джексон, остается меньше времени, чем ты думаешь, чтобы спасти твоего друга, заточенного в кувшине. Ты должен торопиться.

Съеденная пицца встала в желудке Перси цементным комом.

— Но…

— Все в порядке, Перси, — Аннабет пожала его руку. — Я должна это сделать.

Юноша начал было возражать, но, увидев выражение ее лица, умолк. Девушка была в ужасе, но изо всех сил старалась это скрыть — ради него. Если он станет спорить, ей будет только тяжелее, или она может уступить его уговорам и остаться — а это еще хуже. Тогда ей придется жить с мыслью о том, что она спасовала перед самым важным в ее жизни вызовом… при условии, что они выживут после разрушения Рима и после того, как Гея уничтожит мир. Статуя Афины — это ключ к уничтожению гигантов. Перси не знал, как и почему, но только Аннабет могла ее найти.

— Ты права, — вздохнул он, с трудом заставляя себя произносить слова. — Поосторожнее там.

Рея Сильвия хихикнула, как будто он сморозил глупость.

— Осторожнее? Не думаю, что это поможет. То, что случится, неминуемо. Идем, моя дорогая Аннабет. Мы покажем тебе, где начинается путь. В конце концов, тебе самой по нему идти.

Аннабет поцеловала Перси, помедлила, словно размышляя, что еще сказать, потом закинула на плечо рюкзак и уселась на мопед.

Перси сходил с ума от бессилия. Он предпочел бы сразиться с любым из существующих на свете чудовищ, снова выйти против Хрисаора один на один, но заставил себя по-прежнему сидеть на стуле и смотреть, как Аннабет уезжает на мопеде вместе с «Грегори Пеком» и «Одри Хепберн», все дальше и дальше.

Аннабет опасалась, что все будет гораздо хуже. По крайней мере, она успела пообедать вместе с Перси на берегу Тибра, прежде чем отправиться в ужасное, смертельно опасное одиночное путешествие. А теперь еще едет на скутере с «Грегори Пеком».

Она знала тот старый фильм только благодаря отцу. Последние несколько лет, с тех пор, как они помирились, они стали проводить вместе больше времени, и она выяснила, что ее отец не чужд сентиментальности. Конечно, он любил военную историю, оружие и бипланы, а еще обожал старые фильмы, особенно романтические комедии сороковых и пятидесятых годов. А одним из самых любимых его фильмов были «Римские каникулы», и он заставил Аннабет его посмотреть.

Девушка считала, что сюжет довольно глупый (принцесса теряет память и в Риме влюбляется в американского журналиста), но подозревала, что фильм так нравится отцу из-за того, что напоминает о его отношениях с богиней Афиной. Еще одна пара, которой не могло выпасть счастливого конца. Отец совершенно не походил на Грегори Пека, а Афина даже отдаленно не напоминала Одри Хепберн, и все же Аннабет знала: люди видят то, что хотят видеть, и им не нужен волшебный туман, чтобы исказить восприятие.

Пока светло-голубой скутер петлял по римским улочкам, богиня Рея Сильвия, перепрыгивая с пятого на десятое, рассказывала Аннабет, как сильно город изменился за века.

— Вон там стоял мост Понс Саблициус, — говорила она, указывая на излучину Тибра. — Ну, знаешь, где Гораций [49] с двумя друзьями защитили город от вторжения вражеской армии? Вот это был по-настоящему отважный римлянин!

— И взгляни дорогая, — добавил Тиберин, — вот место, где Ромула и Рема прибило к берегу.

Очевидно, он имел в виду место на берегу реки, где в настоящее время утки строили гнездо из разорванных пластиковых сумок и оберток от конфет.

— Ах да, — радостно подхватила Рея Сильвия. — Ты был так добр, что вышел из берегов и отнес моих малышей к берегу, где их нашли волки.

— Пустяки, — откликнулся Тиберин.

Аннабет почувствовала головокружение. Речной бог говорил о том, что произошло тысячи лет назад, когда здесь еще пролегали болота да стояли одинокие хижины. Тиберин спас двоих малышей, один из которых впоследствии основал величайшую в мире империю. Пустяки.

Рея Сильвия указала на большой современный многоквартирный дом.

— А вон там когда-то стоял храм Венеры. Потом его перестроили в церковь, потом сделали там дворец, потом — многоквартирный дом. Он три раза сгорал дотла. И теперь это опять многоквартирный дом. А вон на том месте…

— Прошу вас, — взмолилась Аннабет. — У меня от вас голова кружится.

Рея Сильвия рассмеялась.

— Прости, дорогая. История здесь залегает слоями, но, разумеется, до Греции нам далеко. Когда Рим еще только застраивали хижинами из грязи, Афины уже были древними. Сама увидишь, если выживешь.

— Ну, спасибо, утешили, — пробормотала Аннабет.

— Вот и приехали, — объявил Тиберин, останавливаясь перед большим, облицованным мрамором зданием, фасад которого посерел от городской пыли, но все равно оставался прекрасным. Фронтон украшал затейливый рельеф, изображающий римских богов. На огромных железных дверях висел тяжелый замок.

— Я должна войти внутрь? — Аннабет пожалела, что не взяла с собой Лео или хотя бы не одолжила кусачки, наверняка имевшиеся в его поясе для инструментов.