Хейзел в отчаянии вздохнула и посмотрела на быстро заходящее солнце. Потом взмахнула мечом, указывая на склон воронки.

— Лео, можно тебя на минутку?

— Извини, мы на минутку, — сказал Лео Нарциссу. — Эхо, ты идешь?

— Идешь, — подтвердила Эхо.

Нимфы снова сбились в кучу вокруг Нарцисса и начали записывать новые видео и делать фотографии.

Хейзел шла впереди, пока они не отошли достаточно далеко, чтобы их не могли услышать.

— Немезида была права, — признала она. — Некоторые полубоги не могут изменить свою природу. Нарцисс останется там до тех пор, пока снова не умрет.

— Нет, — запротестовал Лео.

— Нет, — поддержала Эхо.

— Нам нужна та бронза, — заявил Лео. — Если мы ее заберем, то, возможно, у Нарцисса появится причина взять себя в руки. Тогда у Эхо появился бы шанс его спасти.

— Шанс его спасти, — благодарно сказала Эхо.

Хейзел воткнула свой меч в землю.

— А еще у нескольких десятков нимф появится причина очень сильно на нас разозлиться, — заметила она. — А Нарцисс, вполне вероятно, еще не забыл, как стрелять из лука.

Лео взвешивал все «за» и «против». Солнце уже почти закатилось. Немезида упомянула, что с наступлением темноты Нарцисс начинает волноваться, вероятно, из-за того, что больше не может любоваться на свое отражение. Лео не хотел торчать рядом, чтобы выяснить, что же имела в виду богиня под словом «волноваться». Кроме того, у него имелся опыт общения с толпами сумасшедших нимф, и он совершенно не горел желанием его повторить.

— Хейзел, — спросил он, — твоя власть над драгоценными металлами… Ты можешь только определить, где они находятся, или можешь их призвать?

Девушка нахмурилась.

— Иногда могу и призвать, хотя я еще никогда не пробовала управлять таким большим куском небесной бронзы. Возможно, я смогу протащить его к себе под землей, но для этого придется хорошенько сконцентрироваться, и уйдет не одна минута.

— Одна минута, — предупредила Эхо.

Лео выругался. Он-то надеялся, что они просто вернутся на корабль и Хейзел телепортирует небесную бронзу с безопасного расстояния.

— Ладно, — решил он. — Придется пойти на определенный риск. Хейзел, что, если ты попробуешь призвать бронзу прямо отсюда? Пусть она сначала зароется в песок на дне, потом проложит туннель до этого места, ты ее схватишь и побежишь на корабль.

— Но ведь Нарцисс смотрит на нее все время, — засомневалась девушка.

— Все время, — откликнулась Эхо.

— Это уже моя забота, — улыбнулся Лео, хотя план ему уже разонравился. — Мы с Эхо отвлечем его внимание.

— Отвлечем внимание? — переспросила Эхо.

— Я объясню, — пообещал Лео. — Ты готова?

— Готова, — подтвердила Эхо.

— Отлично, — кивнул Лео. — Итак, давайте надеяться, что мы не умрем.

Подобная смена имиджа вызывала у Лео нервное колотье. Он вытащил из своего пояса для инструментов мятные пастилки и пару сварочных очков. Конечно, защитные очки — не солнечные, но сгодятся и они. Он закатал рукава рубашки. Вылил на ладони немного машинного масла и с его помощью зачесал назад волосы. Сунул в задний карман гаечный ключ (зачем, он и сам толком не знал) и попросил Хейзел маркером нарисовать ему на предплечье татуировку: череп с костями и подпись: «Горячий парень».

— Что ты себе думаешь, скажи на милость? — взволнованно поинтересовалась девушка.

— Я пытаюсь вообще не думать, — признался Лео. — Помогает не слететь с катушек. Ты, давай, концентрируйся, чтобы сдвинуть небесную бронзу. Эхо, ты готова?

— Готова, — кивнула девушка.

Лео глубоко вздохнул и с важным видом зашагал к озеру, надеясь, что выглядит потрясающе, а не как нервный больной.

— Лео — самый крутой! — закричал он.

— Лео — самый крутой! — повторила Эхо.

— Да, детка, сама погляди!

— Сама погляди! — вторила Эхо.

— Дорогу королю!

— Королю!

— Нарцисс — слабак!

— Слабак!

Толпа нимф в изумлении подалась в разные стороны. Лео отгонял их небрежным движением руки, как надоедливых мух.

— Никаких автографов, девочки. Я знаю, вы жаждете моего общества, но я слишком крут для этого. Так что лучше зависайте с этим уродливым глупцом, Нарциссом. Он отстой!

— Отстой! — с энтузиазмом подхватила Эхо.

Нимфы сердито зашушукались.

— О чем это ты? — спросила одна.

— Ты сам отстой, — заявила другая.