— Я сказала — спасибо за помощь, но я ухожу.

— По крайней мере, допейте шампанское. Будет жаль, если оно пропадет.

Возможно, она заберет его с собой. Аллегра представила себе, как идет по улице и пьет шампанское из горлышка бутылки, и, осознав нелепость ситуации, улыбнулась. Мужчина, должно быть, решил, что эта улыбка адресована ему, потому что подозвал официантку и попросил ее принести еще один бокал. Аллегра с раздражением наблюдала за тем, как девушка в униформе наливает ему шампанское из ее бутылки.

— Я просто собиралась тихо посидеть и выпить в одиночестве, — сердито сказала она.

— В таком случае зарегистрируйтесь, — ответил мужчина. — Вы также можете побыть моей гостьей и посидеть со мной.

Он бегло говорил по-английски, но еле уловимый акцент, то ли испанский, то ли итальянский, выдавал в нем иностранца. Но она не собирается задерживаться и выяснять, откуда он приехал.

— В любом случае, — продолжил он, не дожидаясь ее реакции, — судя по вашему виду, вам не доставляет удовольствия пить в одиночестве. Вам сейчас так же плохо, как и мне.

Посмотрев на него, Аллегра только сейчас заметила, что его костюм и галстук черного цвета. Очевидно, он пришел сюда после похорон. Он был абсолютно трезв, в его взгляде не было сексуального интереса, и она почувствовала, что начинает расслабляться.

— Вы всегда так навязчивы? — спросила она.

— Нет, — ответил он, сделав глоток. — Никогда. Просто вы выглядели несчастной, и когда к вам подошла официантка, я подумал…

— Что вы можете меня развеселить?

— Нет. Я подумал, что мы могли бы погрустить вместе. Вон там сидит компания женщин. — Он слабым кивком указал ей на столик, но она уже догадалась, о ком идет речь. — Одна из них решительно настроена со мной познакомиться.

— Мне кажется, что вы вполне способны отделаться от нежелательного внимания.

«В отличие от меня», — чуть не добавила Аллегра. По правде говоря, она не привыкла, чтобы мужчины соперничали друг с другом из-за нее. По крайней мере, такие красивые, как этот. Несомненно, когда он идет по улице, женщины поворачиваются и, застыв на месте, смотрят ему вслед.

— Обычно у меня нет с этим никаких проблем. — Это было не хвастовство, а простая констатация факта. — Сегодня есть. Я просто хотел выпить, помолчать и подумать, наверное как и вы.

— Хорошо, — неохотно улыбнулась она. — Я могу молчать.

Должно быть, он важная персона, раз, когда он присоединился к ней, на их столик принесли несколько тарелок с закусками. У Аллегры заурчало в желудке. С тех пор как она семь часов назад проглотила тост по дороге к метро, она больше ничего не ела.

— Я пойду вас зарегистрирую, — сказал мужчина. — Меня удивляет, что вас пропустили к столику. Обычно они очень…

Он не договорил, но Аллегра поняла его намек и покраснела.

— Разборчивы! — закончила за него она и потянулась за сумочкой. Она не нуждается в его милосердии, тем более не собирается терпеть его оскорбления.

— Щепетильны, — улыбнулся он впервые за весь вечер. Это была слабая, но искренняя улыбка. Она немного смягчила его суровые черты. Эффект был такой потрясающий, что у Аллегры перехватило дыхание, и она забыла, что всего несколько секунд назад он ее обидел. — Я имел в виду, что обычно они сразу просят клиента расписаться в регистрационной книге.

Аллегра обнаружила, что тоже улыбается.

— В таком случае вы прощены.

— Как вас зовут?

— Аллегра. Аллегра Джексон. Два «л».

— Я Алесс… Алекс.

Он направился к стойке, и Аллегра облегченно вздохнула. Обычно когда она называла кому-то свое имя, ее собеседник принимал задумчивый вид, пытаясь вспомнить, где мог его слышать. Имена ее родных попадали на страницы газет с пугающей регулярностью, и, хотя сама она всегда старалась держаться подальше от скандалов и сплетен, люди соединяли ее необычное имя с фамилией Джексон и спрашивали: «Вы, случайно, не дочь Бобби Джексона?»

Алессандро подошел к регистрационной книге и занес имя своей новой знакомой в список гостей. Он чуть не назвал ей свое настоящее имя. Оно не было секретом, но за границей, в частности в Лондоне, он был известен как преуспевающий бизнесмен Алекс Сантина, а не его королевское высочество кронпринц Алессандро Сантина. Должно быть, он оговорился потому, что размышлял о будущем Сантины и своем недавнем неприятном разговоре с отцом. Он чувствовал душевную усталость, что было ему несвойственно. Когда он сегодня стоял в церкви, она захлестнула его мощной волной. Причина была вовсе не в похоронах. Он едва знал Чарльза.