Колчин положил трубку.

Фогельсон смотрел на него с каким-то сожалением.

– Жаль, – сказал он на прощание, – очень жаль, что мы с вами не смогли договориться.

– Если в больнице что-нибудь случится с Борисом… – Колчин не докончил свою угрозу.

– Да что с ним может случиться? Это вы вбили себе в голову разные глупости. Эх, Федор Алексеевич, а я искренне считал вас нашим союзником. Не договорились, а жаль.

Фогельсон взялся за ручку двери и, уже выходя, добавил:

– Думаю, мы еще увидимся.

– У директора ФСК в кабинете! – крикнул ему на прощание Колчин.

Оставшись один, он позвонил жене:

– Слушай, Лида, с сегодняшнего дня никогда не открывай дверь незнакомым людям. Нет, ничего не случилось, приеду, все объясню.

В это время, сидя на другом этаже, в ста метрах от Колчина, Фогельсон раздраженно оправдывался:

– Откуда я мог знать, что он такой принципиальный. Нужны были данные психоаналитиков. В любом случае теперь он очень опасен.

В этот день он впервые спросил, есть ли у Манучара оружие. Тот ответил утвердительно, показав пистолет Макарова.

– Каким образом ты проносишь оружие в самолет? – спросил Дронго.

– Не проношу, – гордо ответил Манучар, – просто здесь Арчил выдает его всем желающим. И мне тоже выдали, чтобы охранял тебя.

– Сегодня мы пойдем в другой банк. Ты будь на улице. Мало ли что может случиться, – добавил Дронго, отлично зная, что именно в банке Манучар не понадобится.

Но тот с важным видом согласился.

В этот известный банк «М» они пришли в половине одиннадцатого. Дронго прошел внутрь, а Манучар остался на улице. Едва войдя, Дронго сразу обратил внимание на охрану банка. Высокие плечистые охранники были либо бывшими спортсменами, либо сотрудниками спецслужб. Чувствовалась их профессиональная выучка.

– Кто вам нужен? – спросил один из них.

– Желательно коммерческий директор, – попросил Дронго.

Именно у коммерческого директора работала Лариса Коновалова.

– По какому вопросу? – спросил старший из охранников.

– Я принес деньги, – достал Дронго из кармана сразу несколько пачек стодолларовых бумажек, – хочу открыть у вас счет.

Если бы он показал одну пачку, его отправили бы к дежурному кассиру, но сразу несколько пачек произвели на охранника впечатление, и он что-то сказал по своему телефону. Через несколько секунд Дронго разрешили подняться в лифте к коммерческому директору.

«Русаков» – прочел табличку на его дверях Дронго, входя внутрь. Очаровательная секретарша, похожая на западную актрису, улыбнулась ему, приглашая войти к директору. Дронго сразу обратил внимание, что до кабинета директора его провожали сразу двое охранников.

Русаков был молод – ему было никак не больше тридцати пяти лет. Стригся он у известных парикмахеров, придавая большое значение своей безукоризненно лежавшей шевелюре. На нем был дорогой шерстяной костюм и изысканный галстук от Версаче столь модной в этом году расцветки.

– Слушаю вас, – весело сказал молодой человек, излучая оптимизм и надежность.

У него был большой кабинет, оборудованный по последнему каталогу западной офисной мебели. Стиль «технополис» все увереннее вторгался в жизнь города.

– Хочу стать вашим новым клиентом, – улыбнулся Дронго.

– Будем рады. – Молодой человек показал на кресло у своего стола и подождал, пока гость сядет. Затем попросил секретаршу принести две чашечки кофе.

– Я привез семьдесят тысяч долларов, – начал Дронго, доставая деньги из кармана. Сразу семь пачек. Это были деньги Давида, которые тот передал ему для текущих расходов. – Хотел бы открыть у вас счет. Потом перевести еще тысяч двести-триста.

Молодой человек забеспокоился. Не каждый день в банк приходят люди, приносящие такую сумму наличными. А ведь Дронго говорит еще о двухстах тысячах.

– Мы откроем вам счет, – уверенно сказал Русаков. – Вы не пожалеете, что открываете счет именно в нашем банке.

– Конечно, я много слышал о вашем банке. Говорят, он лучший в городе.

– В стране, – возразил директор, – в стране.

Похожая на актрису девушка принесла две чашки кофе, конфеты, сахар. Приветливо улыбнулась Дронго.

– У вас такие красивые девушки, что сразу можно влюбиться, – пошутил Дронго.

– Полюбите лучше наш банк, – пошутил директор.

– Поэтому я и пришел.