– Пусти Кантора.

Чупати пустил овчарку, и она повела старшину к скале, но, пройдя буквально несколько шагов, вдруг чихнула раз, другой, еще и еще.

– Что такое? – спросил Шатори.

Старшина поднял с земли лист клена и, понюхав его, протянул капитану:

– Понюхай… и ты сейчас зачихаешь.

– Что за черт! – воскликнул капитан.

– То-то и оно! Смесь красного и черного перца. Эти бандиты знали, что делали.

– Значит, Кантор нам ничем не поможет? – Капитан растерянно переступал с ноги на ногу.

– Кто знает, – ответил Чупати и, наклонившись к уху Шатори, прошептал: – Товарищ капитан, отошли всех отсюда, оставь одного лейтенанта Кути, я попробую еще раз пустить Кантора по следу.

Капитан согласился:

– Мы все пойдем сейчас на шахту. Если что, там нас и найдешь.

– О'кей! – Старшина жестом подозвал Кути, а пока тот подходил, сказал капитану: – Только я прошу: если Кантор следа не возьмет, чтоб никаких насмешек не было. Иначе я не согласен.

– Насмешек не будет. А что тогда делать?

– А это будет зависеть… – Старшина потер пальцами мочку уха.

– От чего?

– От того, какой отрезок пути посыпан перцем. Если метров сто, то это еще ничего. А если больше, то тут придется повозиться. Придется облазить на пузе полгоры, пока пес не нападет на след.

С полчаса шагали по долине в сторону железной дороги. Пес шел, подняв морду. Это означало, что путь все еще посыпан перцем. Пройдя с километр, вышли к железнодорожным путям. Кантор перескочил полотно и вдруг остановился. Он уже не чихал, но и к земле не наклонялся.

– Ничего не вышло, – сделал заключение старшина и зашагал по направлению к шахте. Лейтенант Кути молча следовал за Чупати.

Увидев старшину, капитан чуть было не выругался. Капитан, разумеется, понимал, что на этот раз они имеют дело с очень опытным противником, который перехитрил даже овчарку.

– Товарищ начальник, все нужно начинать сначала – предложил Чупати.

– Сначала? А что ты можешь начать? Ты же сам сказал, что дело это безнадежное?

– Нужно дать Кантору понюхать чистый запах следа.

– Ну что ж. Вернись, и пусть обнюхает кусты.

К капитану подошел управляющий шахтой и спросил, что ему теперь делать: шахтеры свободной смены собрались у кассы и ждут выдачи зарплаты.

Выглянув в окно, Шатори увидел толпившихся шахтеров. Подумав, капитан спросил:

– А кто выписывает зарплату?

– Как кто? Бухгалтер, – ответил управляющий.

Через минуту в кабинет управляющего вбежал председатель местного комитета. Увидев посторонних людей, он несколько замешкался, а потом спросил:

– Шахтеры волнуются! Что делать?

– Я уже звонил в трест, мне обещали выслать деньги.

– Но когда это будет?! – не успокаивался председатель месткома.

– Этого я не знаю.

Председатель месткома безнадежно махнул рукой и вышел.

– Шестьсот человек ждут, – сказал управляющий, повернувшись к Шатори. Капитан пожал плечами.

– А где бухгалтер?

– Товарищ капитан, меня сейчас эта толпа потрясет как следует, а вы интересуетесь бухгалтером.

– Я следователь и потому вправе задавать вам такие вопросы.

– Вам легко говорить… Бухгалтер в отпуске.

– С какого числа?

– Со вчерашнего дня.

– Как его фамилия?

– Казмер Хайду.

– Давно он у вас работает?

– Восемь лет.

– Как вы полагаете, кто знал точное время, когда привозят зарплату?

Управляющий поднял руку и начал считать по пальцам:

– Во-первых, я сам. Во-вторых, бухгалтер. В-третьих, человек, которого мы посылали в трест. В-четвертых, шофер. В-пятых, сотрудники финансового отдела треста. В-шестых… – Здесь голос управляющего сорвался на фальцет. – Черт возьми, кто же еще?

– Вы учились в Шопроне?

Вопрос капитана удивил управляющего.

– Начал учиться в Шельмеце, а закончил, действительно, в Шопроне.

– Я так и понял, – заметил капитан.

– Как это так?

– По разговору понял.

Управляющий нервно засмеялся и проговорил:

– Если бы не то дурацкое положение, в котором я сейчас нахожусь, я бы с вами поговорил… Если вы это к тому ведете, чтобы спросить, выпиваю ли я, то я отвечу: да, выпиваю. Иногда – больше, иногда – меньше. Вот вы попробуйте провести восемь часов под землей, тогда поймете, что это такое и как человека, оказавшегося после этого наверху, жажда мучит…