Я заново открываю для себя фрукты. Я всегда любил фрукты, но почему-то никогда много их не ел. Их трудно сравнить с мясом, но оказалось, что фрукты мне нравятся больше, чем когда-либо. Сейчас я разрезаю грейпфрут и ем его как десерт. Мне это по-настоящему нравится! Я никогда бы не поступил так раньше; мой вкус и в самом деле становится более тонким.

Я избегал есть вне дома (хотя раньше делал это постоянно), опасаясь не найти в меню веганских блюд. Но сейчас становлюсь более активным. Я открыл для себя несколько новых ресторанов, в которых подаются прекрасные веганские блюда, включая отличный вьетнамский ресторан в моем районе (большинство блюд вьетнамской кухни не строго веганские, поскольку во многих используется рыбный соус, но все же их питательный состав довольно близок к желаемому). Недавно я в большой компании оказался в пиццерии; у меня не было другого выхода, и мне очень хотелось есть. Я заказал пиццу с меньшим количеством сыра и большим овощей. Они даже приготовили ее на тесте из цельной пшеницы. Я был готов к тому, что мне придется есть ее через силу, но она оказалась на удивление вкусной. После этого я несколько раз брал ее на вынос.

Оказалось, что желание поесть мясных продуктов у меня почти исчезло, особенно если я не довожу себя до сильного голода. И откровенно говоря, я ем очень много. Имея избыточный вес, я всегда следил за тем, что и сколько ем. Сейчас я ем как сумасшедший и при этом не испытываю чувства вины. Могу признаться, что наслаждаюсь едой гораздо больше, чем раньше, отчасти потому, что теперь я более привередлив. Я ем только то, что мне действительно нравится.

Первый месяц промелькнул быстрее, чем я думал. Я сбросил 4 кг, а мой уровень холестерина значительно снизился. Сегодня на соблюдение диеты у меня уходит гораздо меньше времени, так как я нашел очень много ресторанов, где могу поесть, а кроме того, готовлю много еды и затем замораживаю ее. Моя морозилка заполнена веганской пищей.

Эксперимент завершился, но уже несколько недель назад я перестал воспринимать это как эксперимент. Не представляю, что могло бы заставить меня вернуться к моему прежнему питанию.

Когда люди слышат научное обоснование причин, по которым необходимо радикально изменить питание и перейти на растительную пищу, то не могут поверить своим ушам. Они удивляются: «Если все, что вы говорите, правда, то почему мы не слышали об этом раньше? Почему нам обычно сообщают прямо противоположное тому, что вы говорите: что молоко полезно для нас, что нам нужно мясо, чтобы получать белок, и что онкологические и сердечно-сосудистые заболевания обусловлены генетическими факторами?» Это разумные вопросы, и ответить на них очень важно. Но прежде, полагаю, вам нужно узнать, как информация создается и достигает общественного сознания.

Многое регулируется так называемым золотым правилом: у кого золото, тот и диктует правила. Существуют мощные, влиятельные и чрезвычайно прибыльные отрасли промышленности, которые понесут большие убытки, если люди начнут переходить на растительную диету. Их финансовое благосостояние зависит от контроля доступной обществу информации о питании и здоровье. Эти отрасли делают все, что в их власти, чтобы защитить свою прибыль и своих акционеров.

Вы можете предположить, что представители пищевой промышленности тайно платят ученым за подтасовку данных, подкупают правительственных чиновников и совершают другие незаконные действия. Многим нравятся подобные сенсационные истории. Однако влиятельные круги не всегда сохраняют статус-кво незаконными методами. Насколько мне известно, они не платят ученым, чтобы те подтасовывали данные, не дают взяток чиновникам и не плетут грязных закулисных интриг.

Дело обстоит гораздо хуже.

Система (государство, наука, медицина, промышленность и СМИ) предпочитает прибыль здоровью, технологии – пище и сомнения – ясности. Большая часть сомнений (хотя и не все) по вопросам питания формируется совершенно законным и прозрачным образом и распространяется ничего не подозревающими, движимыми благими намерениями людьми, будь то ученые, политики или журналисты. Самая опасная сторона системы отнюдь не сенсационная, и вряд ли, если она станет явной, это вызовет шумиху. Самая большая угроза – это безмолвная враждебная сила, которую немногие замечают и понимают.

Опыт моей научной деятельности иллюстрирует то, как вся система генерирует противоречивую информацию и как идеи, изложенные в этой книге, не доходят до широкой аудитории. В последующих главах я разделил совокупность проблем на связанные с наукой, государством, промышленностью и медициной. Однако есть случаи, когда почти невозможно отделить науку от промышленности, государство от науки или государство от промышленности.

Когда я жил в горной долине близ Блэксбурга в штате Вирджиния, моя семья очень любила ходить в гости к пожилому фермеру мистеру Кинси, у которого всегда в запасе были веселые истории. Мы с нетерпением ждали этих вечеров на крыльце его дома, когда можно было послушать его рассказы. Одной из моих любимых была история о великой афере с колорадскими жуками.

Мистер Кинси рассказывал нам о том, как велось фермерское хозяйство до широкого применения пестицидов, и вспоминал, что, когда в картофеле заводились колорадские жуки, их нужно было собирать и давить вручную. Однажды в журнале для фермеров он заметил рекламное объявление об отличном средстве для уничтожения колорадских жуков всего за 5 долл. Хотя тогда это были немалые деньги, наш сосед решил, что хлопоты, которые ему доставляют колорадские жуки, служат достаточным оправданием для такого вложения средств. Вскоре после этого он получил «отличное средство для уничтожения колорадских жуков» и, когда вскрыл упаковку, обнаружил два деревянных бруска и инструкцию из трех пунктов:

• Возьмите один деревянный брусок.

• Положите колорадского жука на плоскую сторону бруска.

• Возьмите второй брусок и раздавите жука.

Мошенничество, уловки и откровенный обман с целью личной наживы стары как мир, и, вероятно, ни одна сфера нашей общественной жизни не пострадала от этих напастей больше, чем сфера здравоохранения. По силе переживаний мало что сравнится с опытом тех, кто преждевременно потерял здоровье. Вполне понятно, что они готовы поверить во что угодно и попробовать что угодно, если только существует вероятность, что это им поможет. Это очень уязвимая группа потребителей.