— Что? — не выдержал паузы Марино.

— Может быть, мисс Харпер помогала Берилл с книгой, рассказывала о семье, снабжала информацией…

Марино отвернулся к окну.

— Хочешь знать, что я думаю?

— Что?

— Эти две дамочки — тайные лесбиянки.

Таксист бросил любопытный взгляд в зеркало заднего вида.

— Думаю, они действительно любили друг друга, — согласилась я.

— И крутили романчик? Срывались каждые пару месяцев в Балтимор и думали, что их здесь никто не видит.

Я промолчала.

— А что? — не сдавался Марино. — Может, поэтому Берилл и решила сбежать в Ки-Уэст. Это ж дом родной для всей розовой братии.

— Твоя гомофобия отвратительна. И утомительна. Будь осторожнее, а то как бы люди не стали задавать вопросы о тебе.

— Да уж, — буркнул Марино.

Я только вздохнула.

— Тут ведь какой вариант просматривается, — продолжал Марино. — Берилл, пока отсиживалась там, вполне могла найти себе подружку.

— Вот и проверь.

— Ну уж нет. В эту проклятую американскую столицу СПИДа и москитов меня и медом не заманишь. А уж тратить время на болтовню с кучкой педиков…

— Местная полиция проверила ее контакты? Ты отправлял запрос? — перебила я Марино.

— Да, ребята поводили носом. Поручение не из приятных. Парни ничего не ели, пили только воду. Один из тех, о ком она писала, сейчас умирает от СПИДа. Копы перчаток не снимали.

— Когда разговаривали?

— Да, беседовали в хирургических масках, представляешь? Ничего полезного не выяснили. Так, по мелочам.

— Конечно, — возмутилась я. — Вряд ли стоит рассчитывать на сотрудничество, если относишься к человеку как к прокаженному.

— Хочешь знать мое мнение? Взять бы пилу да отпилить к чертям этот кусок Флориды. Пусть себе плывет…

— Как хорошо, что твоим мнением никто не интересовался.

В Ричмонд мы вернулись уже вечером, и дома меня ждал с десяток телефонных сообщений.

Надеясь, что среди них есть и от Марка, я села на кровать с бокалом вина и включила автоответчик.

Берта, моя уборщица, сообщала, что слегла с простудой и в ближайшие два дня не придет. Главный прокурор предлагал встретиться за завтраком и обсудить вопросы, связанные с поданными исками. Три репортера один за другим требовали прокомментировать последнюю новость. Мама интересовалась, что я предпочитаю на Рождество: индейку или ветчину, — завуалированная попытка выяснить, может ли она рассчитывать на мое присутствие, по крайней мере, в этот праздник.

Следующий голос, негромкий, с придыханием, я не узнала.

— У тебя такие чудесные светлые волосы. Натуральные или ты их осветляешь, Кей? Я оставил для тебя небольшой подарок на заднем крыльце.

Сдерживая рвущийся страх, с «рюгером» в руке, я еще раз перемотала пленку. Спокойный, размеренный, тихий, чуть громче шепота, голос. Белый мужчина. Ни акцента, ни эмоций. Я торопливо прошла по комнатам, включая везде свет, вздрагивая от звука собственных шагов. Выбежала в кухню. Заднее крыльцо было за ней. С колотящимся сердцем остановилась у вентиляционного окна. Подняла револьвер и чуть-чуть раздвинула занавески.

Над крыльцом, отгоняя с лужайки тьму и вычерчивая силуэты деревьев на границе участка, горел свет. Тихо. Пустынно. Я взялась за дверную ручку, выждала какое-то время и отодвинула засов.

Дверь открылась. Что-то едва слышно брякнуло о дерево. Я выглянула и, увидев, что висит на ручке, захлопнула дверь с такой силой, что в окнах задребезжали стекла.

Марино, судя по голосу, уже успел лечь в постель.

— Давай сюда! Сейчас же! — крикнула я в трубку на пару октав пронзительнее обычного.

— Оставайся на месте! — строго приказал он. — Не открывай никому, пока я не приеду. Поняла? Я уже выхожу.

Четыре патрульные машины выстроились у моего дома. Длинные пальцы фонариков обшаривали ближайшие кусты, скользили по деревьям. Полицейские работали молча.

— Бригада выехала, — сказал Марино, ставя на мой кухонный стол портативную рацию. — Сильно сомневаюсь, что он еще бродит где-то рядом, но убедиться лишний раз не помешает.

Я впервые видела его в джинсах. Лейтенант выглядел бы почти стильно, если бы не белые спортивные носки, дешевые мокасины и серый свитер на размер меньше нужного. Кухню заполнял запах свежесваренного кофе. Сварила я его столько, что хватило бы на всех соседей. Взгляд мой метался по комнате, ища какое-нибудь занятие.

— А теперь расскажи все по порядку еще раз, — сказал Марино, чиркая зажигалкой. — Только медленно, с толком и расстановкой.

— Я прослушивала сообщения на автоответчике. Дошла до последнего. Услышала голос белого мужчины. Молодой. Послушай сам. Он сказал что-то насчет моих волос. Хотел знать, крашеные они у меня или нет. Потом добавил, что оставил подарок на заднем крыльце. Я вышла на кухню, выглянула в окно и ничего не увидела. Сама не знаю, чего ждала. Может, коробки с какой-нибудь мерзостью, перевязанной ленточкой. Когда открыла дверь, услышала, как что-то царапнуло о дерево. Эта штука висела на ручке.