Черчилль. Можно надеяться, что этот вопрос созреет для обсуждения до нашего отъезда.

Сталин. Возможно.

Черчилль. Было бы очень жаль, если бы мы разошлись, не решив этого вопроса, который будет, безусловно, обсуждаться в парламентах всего мира.

Сталин. Тогда давайте уважим просьбу польского правительства.

Черчилль. Это предложение совершенно неприемлемо для британского правительства. Вчера я указал целый ряд причин, почему это предложение неприемлемо. Это не пойдет на благо Польши – иметь такую территорию. Это поведет к подрыву экономического положения Германии и возложит чрезвычайное бремя на оккупирующие державы в отношении снабжения западной части Германии продовольствием и топливом. У нас имеются, кроме того, некоторые сомнения морального порядка относительно желательности такого большого перемещения населения. Мы в принципе согласны на перемещение, но в той же пропорции, в которой будет перемещено население с востока от линии Керзона. Когда же речь идет о перемещении 8 или 9 миллионов людей, то мы считаем это неправильным. Сведения по этому вопросу очень разноречивы. По нашим данным, там имеется 8 или 9 миллионов людей; по советским данным, все эти люди оттуда ушли. Нам кажется, что, пока эти сведения не проверены, мы можем придерживаться своих цифр. Пока мы не имели возможности проверить, что там происходит в действительности. Я мог бы привести и другие причины, но не хочу утруждать конференцию.

Сталин. Я не берусь возражать против причин, приведенных г-ном Черчиллем, но ряд причин считаю наиболее важными.

О топливе. Говорят, что в Германии не остается топлива. Но у нее остается рейнская территория, там есть топливо. Никаких особых трудностей для Германии не будет, если от нее отойдет силезский уголь; основная топливная база Германии расположена на западе.

Второй вопрос – насчет перемещения населения. Ни 8, ни 6, ни 3, ни 2 миллионов населения в этих районах нет. Там люди либо были взяты в армию и затем погибли или взяты в плен, либо ушли из этих районов. Очень мало немцев осталось на этой территории. Но это можно проверить. Нельзя ли будет устроить так, чтобы заслушать мнение польских представителей относительно границы Польши?

Черчилль. Я не могу поддержать этого предложения в настоящее время, ввиду взгляда, выраженного президентом относительно вызова представителей Югославии.

Сталин. Пусть пригласят представителей Польши на Совет министров иностранных дел в Лондон и заслушают их там.

Трумэн. У меня нет возражений против этого.

Черчилль. Но, г-н президент, ведь Совет министров иностранных дел соберется только в сентябре.

Сталин. Ну вот тогда Совет и пригласит в Лондон представителей польского правительства.

Черчилль. Чтобы проверить информацию?

Сталин. К тому времени информацию соберут все три стороны.

Черчилль. Но это будет только означать передачу трудного вопроса с этой конференции Совету министров иностранных дел, а эта конференция может решить данный вопрос.

Сталин. Я тоже думаю, что может. Исходя из решения Крымской конференции, мы обязаны заслушать мнение польского правительства по вопросу о западной границе Польши.

Трумэн. Это правильно. Я думаю, что советское предложение насчет того, чтобы Совет министров иностранных дел пригласил представителей польского правительства в Лондон, следует принять. Но это, конечно, не исключает возможности обсуждения данного вопроса на настоящей конференции.

Сталин. Я предлагаю пригласить представителей польского правительства на Совет министров иностранных дел в Лондон в сентябре месяце и заслушать там их мнение.

Черчилль. Это другой вопрос. Я считал, что речь идет о проверке данных насчет численности немцев в этих районах.

Сталин. Речь идет о западной границе Польши.

Черчилль. Но как можно решать там вопрос о границе, когда этот вопрос должен быть решен на мирной конференции?

Трумэн. Я считаю, что будет полезно заслушать поляков на Совете министров иностранных дел в Лондоне.

Сталин. Правильно.

Черчилль. Я сожалею, что такой важный и срочный вопрос предоставляется решать органу, имеющему меньший авторитет, чем наша конференция.

Сталин. Тогда давайте пригласим поляков сюда и заслушаем их здесь.

Черчилль. Я предпочел бы это, так как вопрос является срочным. Однако нетрудно предвидеть, чего будут требовать поляки. Они, конечно, будут требовать больше того, на что мы можем согласиться.

Сталин. Но если мы пригласим поляков, они не будут обвинять нас в том, что мы решили вопрос, не заслушав их. Я хотел бы, чтобы такое обвинение против нас не могло быть выдвинуто со стороны поляков.

Черчилль. Я никаких обвинений против них и не выдвигаю.

Сталин. Не вы, а поляки скажут: решили вопрос о границе, не заслушав нас.

Черчилль. Я теперь понял.

Трумэн. Нужно ли решать этот вопрос так срочно? Повторяю, я думаю, что окончательное решение этого вопроса должно быть передано мирной конференции, сами мы не можем решить этого вопроса. Но я думаю, что обсуждение этого вопроса здесь было весьма полезно и оно не исключает и дальнейшего обсуждения. Я только не знаю, насколько этот вопрос срочен.