Шрифт:
– Мафия?!
Ударной авианосной группой «Александра Второго» командовал, как на грех, полный адмирал Николай Ильич Казарский, граф Казарский [36] . Ему был семьдесят один год – достаточно для того, чтобы быть упрямым как осел и никогда не менять своих решений. Кроме того, его очень уважали в Главморштабе. На флоте вообще очень много династий, например наша, Воронцовская, насчитывает четыре поколения: военными моряками были и прадед, и дед, и отец, и я сам. Получается как в той книге… Оруэлла, кажется. Все животные равны, но некоторые из них все же равнее. Казарский до сих пор прибавлял к своим словам «-с» и терпеть не мог любое отступление от классических канонов ведения боевых действий на море. Военно-морской спецназ он считал кем-то вроде бездельников, прохлаждающихся на борту непонятно зачем, а разведчиков типа меня – еще и бесчестными бездельниками. Мое предложение как раз и подтверждало мое бесчестье – связаться с мафией для того, чтобы спасти попавшего в больницу моряка и, возможно, найти второго, похищенного.
36
Прямой потомок Александра Ивановича Казарского, героя войны с Турцией. Его восемнадцатипушечный бриг «Меркурий» одержал победу в бою с двумя турецкими линкорами. На гербе Казарских был изображен тульский пистолет – его лейтенант Казарский положил у крюйт-камеры (месте, где хранится порох) и приказал, чтобы последний оставшийся в живых офицер выстрелил в крюйт-камеру, чтобы не сдавать русский корабль врагу. ЕИВ Николай I назначил Казарского своим флигель-адъютантом и в этом качестве послал делать ревизию на Черноморский флот. Там-то он и был отравлен вороватыми интендантами. В РИ именем графа Казарского названа улица в Севастополе, переулок в Санкт-Петербурге и крейсер дальней океанской зоны. Потомки Казарского, возведенные в дворянство, продолжили службу на флоте.
Что на «Николае Первом», что на «Александре Колчаке» я бы нашел понимание. Проблема в том, что первый в Атлантике, второй – на ремонте и переоснащении на верфях. Я и моя группа – все равно что цыгане: нас и наше оборудование в контейнерах просто перекидывают с корабля на корабль, в зависимости от того, какой корабль находится в нужном секторе. Приходится налаживать связи с капитаном и с командующим УАГ. С Казарским мне так и не удалось это сделать.
– Совершенно верно, мафия. Они держат город, они контролируют преступную жизнь и частично полицию там. Они могут быть полезны.
– Уголовные преступники! – Казарский пошевелил усами. – Как можно-с…
– Господин адмирал, эти уголовные преступники могут помочь быстро и тихо. Возможно, за деньги, но это дешевле, чем иметь проблемы. По крайней мере я могу гарантировать, что попавший в больницу сержант исчезнет оттуда быстрее, чем кто-то успеет что-то понять. Не помешает их помощь нам и при расследовании, что именно произошло. Я лично знаю одного из самых влиятельных мафиози города.
– Это вас не красит сударь, да-с… И думать забудьте. Русский флот не имеет дела с таким merde. Я уже отправил депешу в Главморштаб. Будем действовать согласно их указаниям, слышите?
– Глухота до сих пор не входила в число моих недостатков, – отрезал я и вышел.
– Вице-адмирал Воронцов, вернитесь!
Чуть не обернулся, чтобы показать на пальцах нехорошее…
Кстати, мое вице-адмиральское звание – уже действительное, два года назад я отозван из действующего резерва и приписан к военно-морской разведке. Основная задача – уничтожить генерала Абубакара Тимура. Любыми средствами и любой ценой…
Я спустился на вторую палубу, где стоял мой мобильный штаб: несколько контейнеров, подключенных к системе связи и энергоснабжения авианосца. По пути я уже продумал, что именно буду делать…
– Так, офицерам внимание! – Я хлопнул в ладоши, и офицеры повернулись ко мне. – У нас чрезвычайная ситуация в Танжере. Один морской пехотинец тяжело ранен, один похищен, возможно, убит, но возможно, еще жив. Временно переключаемся на этот инцидент, примерно пятьдесят процентов ресурсов бросаем на это, оставшимися пятьюдесятью отслеживаем ситуацию, связанную с основной целью. Что с потерянным беспилотником?
– Пока не нашли…
– Оставьте это команде «Александра», пусть ищут сами. У нас есть дела поважнее, и мы им не подчиняемся. Мне нужны два беспилотника над Танжером, один отслеживающий остановку в городе, второй – на подхвате. Двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю.
– Господин вице-адмирал, до особого распоряжения все полеты беспилотников запрещены…
– Кем?
– Господином адмиралом Казарским.
Вот… идиот.
– Еще раз напоминаю – мы часть центрального подчинения. Подчиняемся непосредственно Санкт-Петербургу, и у нас есть свои беспилотники, а не беспилотники авианосца. Поэтому распоряжения адмирала Казарского, затрудняющие или делающие невозможным выполнение нами своей работы, я заранее отменяю, какими бы они ни были. Для нас они никакой силы не имеют, если кто-то в этом сомневается, пусть телефонирует в Главморштаб и выясняет по статусу нашей группы. Всем понятно, что я сказал?
– Так точно, господин вице-адмирал.
Вообще-то могут быть и проблемы. Беспилотники у нас свои, но топливо и обслуживание-то местное. Вот прикажет Казарский не давать топлива – и чего?
– Я направляюсь на «Аврору», буду наводить оттуда. Установите прямой секретный канал с «Палладой», немедленно. За старшего Москвин. Вопросы…
– Как быть, если не дадут топлива для беспилотника?
Да, мысли идут в одинаковом направлении. Если кто-то кому-то на корабле хочет устроить веселую жизнь, ему обычно это удается. Особенно если это командующий УАГ.
Я снял с шеи ключ на стальной цепочке, бросил его Москвину. Показал на сейф – там на оперативные расходы лежало полмиллиона рублей в различных валютах.
– Отстегните немного старшему офицеру палубной команды обслуживания, он вас заправит. В чем проблема, реактивный самолет на форсаже сжигает за минуту столько топлива, сколько наш беспилотник за полчаса. Думаете, не найдут как отчитаться? Или думаете, адмирал будет круглые сутки смотреть, что взлетает с палубы? На обратном ходе – заход в Ниццу, деньги всем нужны.