Кабальеро подошли вплотную к лошади. Она была вся в пене, дрожала мелкой дрожью, и глаза ее расширились от ужаса. Видно было, что она счастлива оказаться среди живых, разговаривающих и жестикулирующих людей, почувствовать по запаху, что где-то вблизи пасутся другие лошади и мулы, попасть в привычную обстановку и освободиться наконец от чудовищного страха, который терзал ее последние часы.

— Вот проклятый! Как это его угораздило упасть с лошади? — спросил дон Албан, один из торговцев. — Испортил мне аппетит. Благодарение богу и пресвятой деве, у нас есть с собой несколько бутылок комитеко, а то бы меня всю ночь преследовало это зрелище.

Одна нога Эль Сорро была вдета в стремя. Вероятно, он обернулся, чтобы приказать что-то отставшим, и при этом так неудачно повернул ногу, что не смог высвободить ее, когда лошадь понесла.

Одежда Эль Сорро была разорвана в клочья о кусты и деревья, попадавшиеся на пути.

Лицо его было неузнаваемо, голова превратилась в какой-то бесформенный ком.

— Придется его здесь похоронить, — сказал дон Рамон. — Распрягите лошадь и пустите ее пастись к остальным. Бедная скотина!

Кабальеро вернулись к своему костру. Есть уже никому не хотелось. Болтали о всякой всячине, в том числе и о несчастных случаях, свидетелями которых они бывали или о которых слыхали.

— А ну-ка, достаньте комитеко, дон Албан, — сказал дон Габриэль. — Раз уж случилось такое дело, вы, надо думать, угостите нас.

— Конечно, кабальеро. И, пожалуйста, без церемоний. Пейте, сколько душе угодно! Я везу целую батарею бутылок. Чем больше выпьем здесь, тем лучше — меньше придется везти на монтерию. Ваше здоровье, кабальеро!

Дон Рамон крикнул молодого индейца, который прислуживал ему и дону Габриэлю:

— Аусенсио, позови-ка сюда Эль Камарона! Мне надо с ним поговорить.

— Слушаю, патронсито, — ответил индеец и закричал: — Эль Камарон, Эль Камарон! Хозяин зовет!

Но тот не отозвался, и парню пришлось отправиться на поиски. Он нашел его среди погонщиков мулов.

— Иду, иду, — сказал Эль Камарон и пошел за парнем.

— Скажи, Эль Сорро — твой товарищ? — спросил его дон Рамон.

— Товарищ? — переспросил Эль Камарон. — Смотря как понимать это слово. Я ведь его почти не знаю, вот только у вас вместе работали, хозяин.

— Но ты знаешь хоть, откуда он родом?

— Откуда мне это знать, хозяин? — удивился Эль Камарон.

— Где же ты с ним познакомился?

— В карселе, в тюрьме в Тукстле, хозяин.

— Ах, вот вы где побратались! — рассмеялся дон Албан. — Подойди-ка поближе, Эль Камарон. На, выпей глоток.

— Премного благодарен, хозяин, грасиас, — ответил Эль Камарон и сделал гигантский глоток из протянутой ему бутылки. Ведь он не знал, предложат ли ему отхлебнуть еще раз, а уж что попало в брюхо, того у него никто не отнимет.

— Так, значит, вы встретились в карселе в Тукстле? — возобновил разговор дон Рамон.

— Но меня посадили зря, я был совершенно невиновен, хозяин, можете мне поверить. Я готов поклясться в этом перед образом святой девы с младенцем. — И Эль Камарон привычным жестом перекрестил рот и поцеловал большой палец в знак подтверждения своей клятвы.

— А из тюрьмы вы вышли вместе? — спросил дон Рамон.

— Нет, что вы! Я вышел раньше. Я ведь вообще ничего плохого не сделал, меня взяли по ошибке.

— Ты работал в Тукстле помощником у дона Элисео?

— Сущая правда, хозяин.

— Дон Элисео держит в Тукстле аптеку, он мой кум, — объяснил дон Рамон остальным кабальеро и затем вновь обратился к Эль Камарону: — Дон Элисео засадил тебя за решетку потому, что ты крал у него лекарства и продавал их дону Исмаэлю, турецкому торговцу, который разъезжает со своим товаром по базарам и ярмаркам.

— Это гнусная клевета! Разве я могу взять то, что принадлежит моему хозяину!

— Да ты только попробуй взять здесь что-нибудь из того, что нам принадлежит, подлое отродье! Мы не станем упекать тебя в карсель, мы сами с тебя шкуру спустим! — сказал дон Рамон и добавил: — Послушай, а ведь вы с Эль Сорро, если я не ошибаюсь, вместе сидели в Уикстле?

— Сидел ли Эль Сорро в Уикстле или нет, я не знаю. Клянусь святой девой и святым Иосифом, не знаю, но я там в карселе не сидел, это точно.