Микаел был потрясен.

— Не считаете ли вы… что Доминик…

— Нет, — сказала Сесилия, — и Виллему, и Никлас тоже. Мы не можем понять, в чем дело. Но у меня есть своя маленькая теория на этот счет.

— У многих в нашем роду это было, — сказала Лив. — Ты уже слышал, что в каждом поколении рождается один с такими свойствами. С Габриэллой и Калебом случилось несчастье: у них родился «меченый» ребенок, но он умер при рождении.

Она замолчала.

Аре, лежавший на диване, произнес:

— Мы с Лив держали это в тайне много лет. Но теперь, мне кажется, следует сказать всю правду, теперь это важно.

— Я тоже так думаю, — согласилась Лив. — Скажи, Аре!

— Ребенок не умер при рождении, Габриэлла. Хотя это и был не совсем здоровый ребенок. Он был недоношенным, дыхание у него еще не наладилось. Мы могли бы, возможно, его спасти в результате длительной и тяжелой работы. Но мы этого не сделали. Мы не убивали его, но и не спасали его жизнь: мы не предпринимали абсолютно ничего! Ведь мы видели, что получилось из Колгрима. А с этой маленькой девочкой дело обстояло хуже, чем с Колгримом.

Все замолчали. Габриэлла посмотрела на Калеба, он кивнул.

— Вы поступили правильно, бабушка и дядя Аре, — выдавила из себя Габриэлла. — Спасибо!

— Для меня было облегчением услышать это, — сказала Лив. — Поверь, это было испытанием для меня и для Аре.

— Но тогда моя теория еще больше подтверждается! — воскликнула Сесилия.

— Да, — сказала Лив. — Если твоя теория та же самая, что и моя.

— Давай-ка послушаем!

— Хорошо, — охотно согласилась Сесилия. — Рождается «меченый» ребенок, но ему не дают выжить. И в качестве своего рода компенсации в том же самом поколении появляются еще трое с такими качествами, хотя я сама не очень-то верю в это…

— Это звучит дико, — сказал Андреас, — хотя в этом что-то есть.

— Но я не думаю, что кто-то из этих троих злой, — сказала Ирья.

— Мы тоже так не думаем, — согласилась Лив. — Злым был первый ребенок, это было совершенно ясно, вы сами бы это поняли, если бы видели Ханну! Девочка была просто вылитая Ханна! Нет, наши малыши унаследовали другие свойства. Я полностью убедилась в этом, когда увидела Доминика. В нем собрано все самое лучшее.

— Каким образом? — спросил Микаел.

— Я отвечу на твой вопрос, — сказал Маттиас. — Как тебе известно, у меня хранится магическое наследство Людей Льда: лечебные травы, колдовские средства, рецепты. Мой долг — найти наследника всего этого, когда придет время. И нет ничего легче сделать это. Все это достанется Никласу, сыну Андреаса. В его руках есть чудодейственная сила.

Лив кивнула.

— Его руки обладают той же силой, что и легендарные руки моего отца Тенгеля. Только это свойство еще не развито у Никласа.

— А Виллему? — спросил Микаел. Габриэлла вздохнула с улыбкой.

— Она дикая и необузданная, в ней столько стихийной любви к жизни!

— Да, — кивнула Лив, — я узнаю в ней ту неодолимую радость жизни, которая была у Суль. И есть отчасти у Сесилии.

— И вот появляется Доминик с его чувствительностью к настроениям других. Расскажи нам о Доминике, Микаел!

— Хорошо. Но сначала один вопрос: кто жил в этой комнате, где мы спим?

— Почему ты спрашиваешь? — настороженно произнесла Лив.

— Мальчик разговаривал с кем-то во сне. И это была не обычная болтовня во сне, это была настоящая беседа. Он смеялся и шутил с кем-то…

В наступившей внезапно тишине Лив прошептала:

— Суль. Мы вместе с Суль спали в этой комнате в детстве. Она опять вернулась, и это уже не в первый раз!

— Ее дух продолжает жить, Микаел, — со слезами на глазах произнесла Сесилия. — Никто не может видеть ее, но мы с Александром однажды почувствовали ее присутствие — в лесу…

— Мы с Хильдой тоже, — сказал Маттиас. — Какой-то плутовской смех среди ветра…

— И у Колгрима был с ней своеобразный контакт, — сказал Калеб. — И это вполне естественно, ведь он был ее внуком и тоже, как и она, «меченым». Но Доминику нечего бояться, она не желает ему зла.

— Нет, бояться ему нечего, — улыбнулся Микаел. — Скорее, ему нужно радоваться.

— Ни один человек на земле так не любил свою семью, как Суль, — сказала Лив. — Поэтому вполне логично, что она снова появляется здесь. Она была настоящей ведьмой и обещала Аре, что вернется. В более мягком виде, как она выразилась. Я вижу, что в Сесилии есть много от нее.