– Я так и думал, – кивнул Эрик. – А кем Василий работал?

– Водителем.

– Водителем? – сыщик приподнялся на диване.

– Да. Рейсового автобуса.

– Интересно… – протянул Эрик, и глаза его превратились в щелки.

Мариша насторожилась. Каждый раз, когда взгляд сыщика становился похожим на кошачий, это было следствием того, что он слышал нечто очень любопытное для себя. Вот только что может быть интересного в занятии Василия? Ну, работал мужик водителем автобуса. И что с того?

– А квартиру он когда купил?

– Квартиру? – Голубев растерялся. – Не знаю. А это важно?

– Пока не знаю. Сможешь по-быстрому выяснить, когда была куплена квартира и на какие шиши он ее приобрел?

– Не понимаю, зачем тебе это, – фыркнул следователь.

– И не надо. Только узнай, и все.

– Хорошо, – кивнул он, достал телефон и отдал распоряжения. – Что-то еще?

– Пока достаточно.

– И на том спасибо! – шутливо поклонился следователь. – А у вас что интересного?

Сыщик пожал плечами.

– Мы выяснили причины для убийства Никиты Савинова.

– Неужели? – оживился Голубев. – И ты молчишь?

– Почему же молчу? Говорю! Практически весь вечер не закрываю рта.

– Рассказывайте, – приказал следователь и закинул ногу на ногу.

Эрик коротко ввел его в курс дела. Голубев задумчиво почесал подбородок.

– Под подозрением все, а возможностей для осуществления этого преступления я так и не вижу. Возможно, Василий мог бы нам что-то поведать, но его уже нет в живых.

– Очень вовремя, не так ли? – усмехнулся Эрик.

– Парень наверняка что-то заметил в тот день. Эх, если бы он не молчал! И почему люди предпочитают держать язык за зубами? Ведь и ежу понятно, что это опасно. Преступник подсуетится и отправит тебя на тот свет вместе с нерассказанной тайной.

– Похоже, еж – самое умное в мире животное, – хихикнула Мариша.

– Почему это? – удивился следователь.

– Ему всегда все понятно.

– Ну и чушь ты несешь! – разозлился он. – Мы обсуждаем серьезные вещи, а тебе бы только зубы поскалить.

– Между прочим, про ежа ты сам сказал, – надулась Мариша.

– Я?! Никогда не говорю подобные глупости! Только бабы мелют языком, словно помелом! – выдал он.

Мариша хотела было обидеться, но решила, что дураки того не стоят, и просто пересела от следователя подальше.

– И к каким выводам вы пришли? – как ни в чем не бывало спросил он.

– Ну-ка, Мариша, выдай нам свои умозаключения, – кивнул сыщик.

– Я сомневаюсь, что кто-то из Никитиных товарищей причастен к его смерти, – начала девушка, тут же забыв, что собиралась весь вечер обижаться на следователя.

– Между тем у всей компании была причина избавиться от Никиты! – возразил Голубев.

– Так у каждого из нас найдутся подобные основания в отношении своих близких, – фыркнула Мариша. – Но разве нормальные люди за это убивают?

– И за это в том числе, – с важным видом кивнул Голубев.

– Тогда у меня куча оснований, чтобы тебя задушить, – проворчала она. – Но ведь я этого не делаю!

– Ты слишком слабохарактерна, – фыркнул следователь. – Для подобных преступлений нужны решимость и мужество, а ты вечно идешь на поводу у Эрика.

Мариша задохнулась от возмущения. Видали? Она слишком безвольная, видите ли! Похоже, пора показать свой характер. И вообще, нечего было тащиться сегодня в шесть утра через весь город на помощь Голубеву. Пусть бы умирал от похмелья и ругал ее последними словами. Зато было бы не обидно.

– По-моему, господа, вы отклонились от темы, – невозмутимо произнес сыщик. – Душить друг друга будете потом. Сейчас работать надо.

– Кое-кто этого не понимает! – язвительно заметил Голубев. – Давай, Маришка, жги! Жду твоих умозаключений.

– В том, что кто-то из Никитиных товарищей причастен к его смерти, я сомневаюсь, – повысив тон, повторила она. – Эти причины слишком банальны. Вика убила из-за квартиры и машины? Бред собачий! Она бы и так все это получила, только чуть позже, когда бы вышла за Никиту замуж. И это было бы только начало. Парень неплохо зарабатывал и мог обеспечить свою будущую супругу с лихвой. Савва? Относительно него у меня больше всего подозрений. Зависть – плохое чувство. Рано или поздно оно может перерасти в ненависть. Но Савва единственный, кто ни разу за весь вечер не встал со своего места.