Необходимо что-то предпринять. И как можно скорее!

— Ну, — сразу же спросил Хейке, не успела Винга войти в конюшню, — как дела?

— Поехали домой, — пробормотала та. Хейке видел, что девушка взволнована.

— Хорошо. Но ты не можешь ехать в повозке в таком платье!

Винга и сама понимала. Ей хотелось переодеться, а с другой стороны — возбуждать всеобщий восторг. Знатная дама в дребезжащей повозке!

— А где мое старое платье?

Хейке подал ей старье. Она быстро, ничуть не смущаясь, переоделась.

— О, Боже, — простонал Хейке.

— Но здесь же никого нет, — удивилась девушка, снимая платье через голову.

«Здесь есть я», — чуть не вырвалось у парня. Но он сдержался и, отвернувшись, добавил:

— Поторопись!

Он не спрашивал ни о чем. Наконец они выехали из города.

— Винга, у тебя на лице снова появилось выражение испуга.

— Знаешь, Хейке, я ему не верю. Отвратительный тип.

Она сделала движение рукой, словно очищаясь от чего-то.

Хейке сразу посерьезнел:

— Но он не приставал к тебе?

— Приставал? А, это! Нет, прямо не приставал. Но он так глядел, знаешь…

«Это меня ничуть не удивляет», — подумал Хейке. Он сам не мог отвести глаз от девушки, что сидела рядом с ним на жестком сиденье кучера.

— Расскажи, что он сказал. Он поможет нам?

Вздохнув, Винга повторила весь разговор настолько точно, насколько могла. Рассказ она приправила едкими комментариями в адрес адвоката. Хейке Сёренсен тоже не понравился. Может быть, из-за замечаний Винги?

— Молодец, что не сказала, где мы живем.

— Мне совсем не хочется снова идти туда в четверг.

— Может, он найдет другого. У нас нет иного выхода, так что придется туда пойти. Мне бы хотелось взглянуть на него.

Винга крепко ухватилась за его руку:

— Только если ты пойдешь со мной! Хейке, я так проголодалась! Внутри все болит от голода! Ты, верно, пока ждал, съел все наши припасы?

— А вот и нет, — засмеялся тот. — Еда лежит прямо позади тебя.

Из-за Хейке они не могли остановиться на постоялом дворе. Еду в дорогу собрала семья Эйрика.

Остановившись, они наслаждались молоком и хлебом грубого помола.

Утерев рот, Хейке произнес:

— Винга, ты помнишь, я обещал серьезно поговорить с тобой?

— Да, очень интересно.

— Интересно? Мы можем поговорить сейчас, необязательно ждать возвращения домой. Пока едем в повозке, разговаривать может быть легче.

Ох, если б он только знал, чем кончится этот разговор!…

Винга вопросительно и ожидающе глядела на Хейке.

Повозка уже выехала из города, и по пути им больше не встречались агрессивные и неразумные люди. Там, где проезжал Хейке, никто не мог оставаться равнодушным. Таковы люди. Такими они были всегда, такими и останутся. Надежда на новые поколения быстро угасала.

Природа оказывала на молодых людей благотворное влияние. Поля и луга, рощи и леса с их жаворонками и носящимися вперед и назад ласточками, треск кузнечиков и мягкая, как шелк, трава. Люди были далеко, в полях или у небольших домов на другом конце поля.

Здесь Хейке с Вингой чувствовали себя как дома.

Их отъезд из Кристиании был более спокойным, чем унизительный въезд в столицу. Было уже довольно поздно, людей на улицах мало.

— Видишь ли, Винга, — начал Хейке весьма неприятный для него разговор. — Если ты будешь продолжать в том же духе, что начала, то эта дорожка приведет тебя к гибели.

— Как это?

— Вспомни, когда мы выезжали из города, нам повстречался парень на повозке. Ты перегнулась через край, обернулась вслед ему и протянула: «Какой красивый мальчик! Вот бы с ним встретиться!»

— Ну и что! Он же действительно симпатичный! Или ты не согласен?

— Согласен, согласен. Но мы говорим сейчас не о его внешности, а о твоем поведении! Видишь ли… Фу, не хотел я тебе этого говорить, чтобы не запутаться окончательно, но, видимо, придется. Ты слишком откровенна. Мужчины и молодые парни возжелают тебя, а ты, такая беззаботная, соскучившаяся по человеческому обществу, можешь заплатить дорогую цену.

— О чем ты говоришь? Как это? Хейке снова вздохнул. Он чувствовал, как по вискам потекли струйки пота, вспотели ладони: