Шрифт:
Голос его казался крайне возбужденным. Он сделал еще пару шагов, приблизился к обрыву.
И тут Сольвейг закричала:
— Терье, берегись!
У присутствующих вырвался крик страха. Терье ничего не видел, но другие видели, как из-за камней высунулась огромная, волосатая рука, показались чьи-то косматые, черные волосы, как эта отвратительная рука схватила Терье за щиколотку, как он зашатался, замахал руками…
И он исчез среди камней.
Все слышали его сдавленный крик, отдававшийся эхом среди каменных стен. Потом все затихло.
Но Хейке и Эскиль услышали нечто другое: их собственный крик отчаяния стал необычайно сильным, потому что к нему примешивалось множество других голосов. Эти крики исходили не только от восьми людей, стоявших на краю плато, к ним присоединился хор измученных душ.
К этим крикам примешивался свист ветра на голом плато и грозное завыванье в глубокой каменной дыре.
11
Некоторое время все стояли, словно парализованные, пытаясь понять, что же произошло. Первым пришел в себя священник.
— Мы должны спасти этого несчастного! — воскликнул он и бросился к куче камней.
— Нет, остановитесь! — испуганно крикнул Хейке. — Там вас ждет смерть!
Обернувшись к эльдафьордским крестьянам, Хейке спросил:
— Кто-нибудь из вас слышал что-нибудь про это место?
— Нет, — ответил Элис. — Просто детям не разрешают сюда ходить, им говорят, что здесь опасно. Но все уже забыли, почему именно здесь опасно. Скорее всего, здесь просто можно провалиться в расселину.
Другой парень добавил:
— В самом деле, люди пропадают здесь. С давних времен, как я слышал. Говорят, что они падают вниз.
Все остальные кивнули.
Священник по-прежнему проявлял нетерпение, и Хейке сказал:
— Господин пастор, послушайте меня! Именно это существо я видел в доме на лестнице — когда вы его не видели.
— Ступавшее тяжелыми шагами? — прошептал священник. Хейке кивнул.
— Я тоже видел его, — взволнованно произнес Эскиль. — В ту ночь, когда я был в Йолинсборге. Я видел его во сне, не похожем на сон.
— Но не считаете же вы, что… — взволнованно начал один из крестьян.
Элис был очень восприимчив к настроениям других. Вид у него был такой, словно он с трудом обуздывает себя и вот-вот сорвется с места.
— Это был… господин Йолин? — робко произнес он.
— Нет, нет, — вмешалась Винга, наконец оправившись от шока. — В книге, принадлежащей отцу Ингер-Лизе, я видела портрет господина Йолина. Господин Йолин был видной фигурой в жизни Норвегии в 1600-х годах и имел средства, чтобы заказать собственный портрет. Это совсем не он, нет, господин Йолин был не таким. Господин Йолин был стройным, важным, ухоженным, чего вовсе не скажешь о том: кого мы только что видели!
Стоя вместе со всеми на краю плато, Хейке задумался, а потом сказал:
— Мне хотелось бы побольше узнать о том Йолине Йолинсоне, который находится в сумасшедшем доме… На лицах крестьян появилось облегчение.
— О Безумном Йолине? — спросил Элис.
Стоя возле Эскиля, Сольвейг настолько замерзла, что у нее посинели губы. День выдался не особенно, холодным, упало всего несколько капель дождя, так что вряд ли причиной ее озноба была погода.
— Конечно, это мог бы быть мой шурин Йолин, — неуверенно произнесла она, — но это существо не очень-то похоже на него. Если это и он, значит, он ужасно одичал.
— Возможно, он сбежал из сумасшедшего дома, — предположил Эскиль. — А теперь обитает на этой пустоши, предоставленный самому себе.
— Да, возможно, — задумчиво ответила она. — Терье и его братья были именно такими: высокими, красивыми, хорошо сложенными. Все они были просто красавцами. Мы видели лишь мельком это существо, но ведь теперь он уже постарел…
Она замолчала, не уверенная в своих словах.
— Они были темноволосыми? — спросил Хейке.
— Мы все в Эльдафьорде более или менее темноволосы. Ведь наша деревушка изолирована от мира.
— Да, в самом деле, — согласился Хейке.
Все замолчали. Никому не хотелось идти по плато в сторону каменных завалов, и в то же время никому не хотелось бросать на произвол судьбы Терье Йолинсона. И все готовы были в любой момент броситься бежать.
Незаметно начался дождь. Волосы и плечи людей покрылись мелкими капельками влаги.
— Но ведь мы должны же что-то сделать! — сказал священник. Обдумывая как раз план дальнейших действий, Хейке сказал: