Впрочем, Марселя она уже не считала чужим. Между ними установились доверительные отношения. Им не требовалось смотреть друг на друга, прикасаться друг к другу. Они чувствовали внутреннюю близость, словно оба вступили в заговор против третьего.

— Нет, я все-таки хочу послушать твою историю, Марсель! — сказала она. — Ты для меня остаешься загадкой.

Он мягко улыбнулся, а Пауль в это время начал пристально разглядывать какую-то травинку.

— Ничего загадочного во мне нет, — сказал Марсель. — Скорее, это нечто трагикомическое. Так же, как и ты, Пауль, я был в семье гением — так казалось всем. Думаю, в детстве на меня оказывали большое давление. Все считали, что у меня должно было получаться все, за что бы я ни брался.

— Ты жил среди валлонов? — спросила она.

— Валлоны больше не представляют собой некой единой группы, — ответил он, глядя на нее. — Они постепенно становятся частью шведского общества. Но, конечно, давление на меня оказывали мои валлонские родственники. И я подчинялся им, старался изо всех сил…

— Ты сказал, что был врачом? Он вздохнул.

— Но начал я не с этого… — сказал он. — Я всерьез изучал множество предметов. Теологию, историю, психологию… но, в конце концов, выбрал для себя медицину. Да, я стал врачом. Но требования ко мне были очень высокими, я пошел на поводу у случая, чего я не должен был делать, и это закончилось плачевно…

Остальные тихо сидели и слушали.

— Кто-нибудь умер? — спросила Сага, видя, что он не продолжает дальше свой рассказ. Опустив глаза, Марсель ответил:

— Нет, до этого не дошло. Я сделал неудачную операцию, и человек остался калекой. Разумеется, я потерял работу. С тех пор я и странствую. Но теперь я направляюсь в Норвегию, где надеюсь устроиться. Может быть, пойдем дальше? Чем больше мы пройдем за день, тем лучше.

Все неохотно встали. Сага заметила, как натружены мышцы ног, к тому же она натерла ступни, поэтому снова села на землю и сняла туфли. Марсель тут же опустился возле нее на колени и осмотрел ее ноги.

— Приложи какой-нибудь листик, — посоветовал он.

— У меня есть средство и получше, — улыбнулась она. — Ты можешь подать мне сумку?

И когда он увидел ее набор лекарств, он сначала онемел, а потом сказал:

— Господи, кто же из нас двоих врач?

— О, это только малая часть запасов Людей Льда. Я редко пользуюсь этими лекарствами, потому что они принадлежат, собственно говоря, не мне. В нашем роду я не являюсь врачом.

Взяв несколько кожаных мешочков, Марсель принялся с изумлением рассматривать их.

— Но ведь таких порошков и снадобий уже больше нигде не сыщешь! Здесь есть даже порошок из мандрагоры! Откуда у тебя все это?

— Не спрашивай меня об этом. Все это передается по наследству, больше я ничего об этом не знаю.

Он только растерянно покачал головой.

— Ты хоть понимаешь, Сага, что все это — настоящие сокровища?

— Никто в моем роду никогда не рассматривал это с такой точки зрения, — изумленно произнесла она.

Услышав слово «сокровища», Пауль навострил уши и подошел к ним. Сев на корточки, он принялся разглядывать то немногое из сокровищ Людей Льда, что имела при себе Сага.

Ветер зашелестел листвой кустарника, и Сага подумала, что этот шелест похож на чей-то прерывистый плач.

Марсель продолжал рассматривать ее маленькие пузырьки.

— Только за одно это… — Он взял крошечный пузырек из зеленого стекла. — Только за это фармацевты или коллекционеры дали бы тебе столько, что ты смогла бы всю оставшуюся жизнь жить припеваючи!

— Но я не собираюсь это продавать, — засмеялась она, считая недопустимой даже мысль об этом.

— Никогда в жизни, даже если бы мне пришлось умереть с голоду!

В глазах Пауля появился странный блеск. Он сидел и перебирал трясущимися от волнения пальцами лекарственные препараты.

— А это что еще такое? — с любопытством произнес он, протягивая руку к одному странному предмету. — Это какое-то животное или… Ой, помогите, оно живое!

Он выпустил из рук этот предмет, словно обжегся, и встал.

— Это мандрагора, — сказала Сага. Она осторожно взяла ее и положила обратно на красивую подстилку в маленькую коробочку. — Это не принадлежит мне.

Она почувствовала, что корень весь сжался, словно от чего-то неприятного. Это было удивительное ощущение, она никогда раньше не думала, что мандрагора способна так реагировать на ее присутствие; и это испугало ее.

Или, может быть, это не ее присутствие было неприятно мандрагоре? Может быть, присутствие Пауля? Потому что в его прекрасных глазах было столько свинства!

Она встретила многозначительный взгляд Марселя. Они оба посмотрели на Пауля, который отшатнулся в сторону с побелевшим и застывшим от страха лицом.