Шрифт:
— Вот и весь миф о пребывании в аду, — лаконично заметила Сага.
— Да, но священники хорошо пользуются им, чтобы запугивать людей. Так вот, легендарный Люцифер мог раз в сто лет на короткое время посещать землю. Ту самую желанную женщину он, разумеется, никогда больше не видел, ведь она не могла жить так долго, а если и могла, то была бы уже старухой. Но Господь сделал так, чтобы Люцифер сохранил всю свою тоску, все свою страсть к ней, хорошо зная, что поиски Люцифера обречены на вечную безнадежность. Таким образом, Господь все же отомстил Люциферу.
Закончив свой рассказ, Анна-Мария встала, чтобы положить на место заштопанные чулки. Но Сага все еще продолжала сидеть на стуле, подложив под себя ноги. Было уже совсем темно, мать зажгла в доме свет.
— Мама, — сказала Сага. — Почему такое никогда не происходило со мной?
Анна-Мария сразу поняла, что имеет в виду ее дочь.
— Шира тоже была избранной, дитя мое. И ей пришлось долго-долго ждать. Но когда к ней пришла весть, она знала, что ей нужно делать, у нее не было никаких сомнений.
Подойдя к Саге, которая неотступно смотрела на угасающий огонь, она положила руки ей на плечи и спросила:
— Тебе страшно?
Сага вскинула на нее глаза.
— Страшно? Нет, нисколько! Просто я чувствую нетерпение. Я не хочу сначала состариться! Анна-Мария улыбнулась.
— Тебе еще очень далеко до этого. Думаю, у меня и твоего отца больше оснований для страха.
Сага взяла руку матери, лежавшую у нее на плече.
— Вам нечего бояться, вряд ли мне будет труднее, чем было Шире. И если она смогла выполнить свое предназначение, то и я выполню свое.
— Просто мы опасаемся Тенгеля Злого. И тебе придется бороться с ним. Впрочем, Хейке сказал как-то, что ты, по его мнению, не тот человек, которого ожидает наш род. Он считал, что твое предназначение не в этом. Но кто может знать наверняка? У тебя ведь никогда не было никакой связи с нашими предками, как это было у Хейке и многих других? Или с нашими духами-защитниками?
— Я никогда не переживала ничего, что выходило бы за рамки нормального. Наверное, я самая скучная особа в нашем роду.
— Нет, это не так, — с улыбкой произнесла Анна-Мария. — Но ты зато самая загадочная из всех. Ни я, ни твой отец не понимаем тебя.
— Приятно слышать об этом, — кокетливо произнесла Сага и встала, чтобы немного размяться.
Обдумывая про себя легенду о любви Люцифера, она мысленно улыбнулась. Разве все это не романтично? Этот черный ангел… Который так трагично был сброшен в преисподнюю, который вынужден нести в себе свою вечную тоску. Тоску по женщине, которой он никогда не сможет обладать, потому что она умерла несколько тысячелетий назад…
А если бы он не стал Сатаной! Остался падшим ангелом? Он сохранил бы прежнюю красоту?
Он должен был быть неописуемо прекрасным.
Будучи натурой чувствительной, Сага принялась фантазировать о том, как бы она утешила этого черного ангела. Она бы заставила его забыть ту женщину! Спуститься ради него в преисподнюю было для Саги сущим пустяком. Она мысленно уже сделала это — и она уже мысленно видела перед собой Люцифера, закрывшего руками свое прекрасное лицо… Она подходит и осторожно отводить от лица его ладони и смотрит ему в глаза с любовью. И лицо его проясняется, он недоверчиво прикасается к ней, проводит рукой по ее лицу, словно желая убедиться в том, что она настоящая.
И она говорит ему: «Я пришла сюда затем, чтобы остаться с тобой. Ты хочешь обладать мной?»
«Здесь? — спрашивает он. — Среди этих горных расщелин?»
«Да. Я не хочу видеть тебя таким одиноким».
«Сага! Ты та, которую я ждал тысячелетия! Добро пожаловать!»
— Не поможешь ли ты мне накрыть на стол? Отец уже вернулся, — неожиданно донеслось до нее.
Она замотала головой, словно стараясь осознать, что вернулась в прозаическую повседневность.
— Да, я сейчас, мама, я иду…
Накрывая на стол, она то и дело прыскала от смеха, пока Анна-Мария не спросила у нее, в чем дело.
— Ах, ничего, — ответила Сага. — Просто я удивляюсь, насколько глупой и наивной бываю иногда.
— Все это нормально, — ответила Анна-Мария.
2
Развод…
Само это слово означало для Саги поражение.
И все-таки у нее не было другого выхода.
Да и выбора у нее не было, если говорить начистоту.