Вольден слышал скандальную историю о недельном пребывании этого мальчика в школе два года назад. После этого никаких скандалов не происходило. Может быть, они содержали его в клетке?

Быстро взглянув на фрекен Кристерсдаттер, он понял, что все это не случайно. Он слышал, что она собиралась стать диакониссой. Да, это ей очень подошло бы. Ее внешность и то, как она присматривала за мальчишкой, говорили об этом. Хотя его представления о том, как должна выглядеть диаконисса, были весьма туманны.

Они подошли к церковной ограде, он открыл перед ней калитку.

И тут же они, не сговариваясь, сбавили скорость из-за уважения к этому месту.

— Итак, — сказала Малин, и это было первое слово после того, как они покинули коммунальное правление. — Где же вы собираетесь учинить разгром?

Стоит ли его все время дразнить?

Но ведь он тоже мог огрызаться в ответ!

Он не ответил ей. Он еще не привел ее на то самое место.

Желтые листья шуршали у них под ногами. Красиво было осенью, особенно на кладбище, обсаженном кленами и другими лиственными деревьями, названия которых он не знал. Но зачем ему, с его профессией чиновника, было знать названия деревьев?

Малин вздрогнула. Краем глаза она заметила маленькую тень, промелькнувшую среди высоких надгробий, перебегающую от одной могилы к другой, по мере того как она и Вольден шли дальше.

И она принялась лихорадочно говорить о чем-то, стараясь отвлечь внимание Вольдена.

— Эта церковь была построена в 1200-х годах. В ней…

— Речь идет теперь не о церкви, — сухо оборвал он ее.

Малин ужасно боялась, что Ульвар что-нибудь натворит здесь. И хуже всего было бы, если бы она позвала его. Он бы никогда не простил ей того, что она обнаружила бы его. У него не было ни малейшего чувства юмора по отношению к самому себе.

Вопрос был только в том, как поведет себя Вольден, увидев его.

Ульвар был способен сделать все что угодно.

Вольден остановился.

— Вот эти могилы будут снесены, — сказал он. При этом он указал в сторону могил Людей Льда.

— Ага, я так и думала, — сухо заметила Малин.

— Вы можете назвать хоть одну разумную причину того, что мы не должны сровнять их с землей, не пускаясь в надуманную сентиментальность? — спросил он.

— Я могу назвать множество таких причин. Давайте начнем со склепа!

— Он не в счет.

— Но история начинается именно здесь. У вас есть ключ?

— У меня при себе все ключи.

С этими словами он направился широким шагом к склепу, всем своим видом демонстрируя недовольство.

Ключ заскрежетал в проржавевшем замке. Малин не смела повернуться, чтобы проверить, нет ли поблизости Ульвара. Но он, конечно же, был.

Ведя за собой Вольдена в склеп, находящийся под зданием церкви, она подумала, что здесь он в безопасности.

— Это усыпальница Мейденов, — тихо произнесла она, вдыхая затхлый воздух гробницы. — Мейдены владели Гростенсхольмом до того, как мы прибыли сюда.

Дверь была приоткрыта, чтобы внутрь проникал свет, и она заметила, что Вольден неохотно кивнул.

Она указала ему на массивное надгробие с надписью. Даже в слабом свете было видно, что это очень старое надгробие.

— Здесь покоится старая баронесса Мейден, подарившая Липовую аллею нашему общему предку Тенгелю Доброму. Это было в 1586 году, господин Вольден. С этого начинается история Людей Льда в округе Гростенсхольм.

Он не ответил. Он проявлял явное нетерпение и не очень-то интересовался тем, что она говорила. Он явно сожалел о том, что решился на это бессмысленное мероприятие.

— А здесь покоится очень важная персона, — продолжала она, подойдя к следующей гробнице, — Шарлотта Мейден. Силье, впоследствии ставшая женой Тенгеля Доброго, приютила у себя Дата, которого Шарлотта оставила в лесу умирать.

— Но это же так жестоко!

— В те времена незамужним женщинам жилось трудно, господин Вольден. Впрочем, и теперь не лучше. И в знак благодарности за спасение ребенка Мейдены подарили нам Липовую аллею.

— Но ведь вы же владели и Гростенсхольмом, — агрессивно заметил он.

— Да, это так. Это произошло потому, что сын Шарлотты Мейден, Даг, женился на дочери Тенгеля и Силье, Лив. Они тоже покоятся здесь, — добавила она, направляясь в темный угол.

В склеп залетел небольшой камень. Вольден оглянулся, но ничего не заметил.

Ульвар караулил их снаружи. Наверняка он прислушивался к их разговору. Ей следовало быть осторожней в словах. Ей не следовало враждебно относиться к Вольдену, хотя у нее и возникало такое желание. Ведь никто не знал, как отреагирует на это Ульвар.