Шрифт:
В.: “Это “что-то” могло быть Фрайковски?”
О.: “Может, это был Фрайковски, или кресло, или еще что-то, — я не знаю, во что попадала”.
Сьюзен внесла в свой прежний рассказ заметные изменения. Во время моей беседы с ней и на сделанной адвокатом записи она признавала, что ударила Фрайковски “четыре-пять раз в ногу”. Кроме того, если она не лгала Виржинии, то ей было прекрасно знакомо чувство, возникающее, когда ударяешь человека (то бишь Гари Хинмана) ножом.
Фрайковски бежал к парадной двери, “вопя во всю глотку, чтобы кто-нибудь помог ему”. Текс догнал его и несколько раз ударил по голове “по-моему, рукоятью револьвера”. Позже Текс сказал Сьюзен, что разбил револьвер о голову Фрайковски, и теперь им уже невозможно пользоваться [111] . Очевидно, Текс держал наготове и нож, поскольку он начал бить им Фрайковски “изо всех сил, потому что тот продолжал сопротивляться”. В то же самое время “Абигайль Фольгер высвободилась из веревочной петли и боролась с Кэти, Патрицией Кренвинкль…”
111
Во Фрайковски дважды стреляли, но Сьюзен не помнила, когда именно это произошло, — поэтому точное время, когда раздались выстрелы, до сих пор остается неизвестным. (Прим. авт.)
Старшина жюри: “Одному из заседателей необходимо выйти на несколько минут”.
Был объявлен короткий перерыв. На скамье заседателей я видел не одно бледное лицо.
Сьюзен возобновила рассказ там, где он оборвался. По ее словам, она слышала чьи-то стоны. Текс подбежал к Себрингу, “наклонился над ним и с яростью принялся тыкать ножом ему в спину…
Я помню, как Шарон Тейт сражалась с веревкой”. Текс приказал Сьюзен утихомирить ее. Сьюзен рукой обхватила Шарон за шею и силой принудила ее опуститься на диван. Та умоляла о пощаде. “Я посмотрела на нее и говорю: “Мне не жаль тебя, женщина”. И я знала, что, произнося это, имела в виду себя саму, а вовсе не ее…”
В.: “Говорила ли Шарон о ребенке?”
О.: “Она сказала: “Отпусти меня, пожалуйста. Я только хочу родить ребенка”.
Там был такой переполох… Текс подскочил, чтобы помочь Кэти… Я видела, как Текс ударил ножом Абигайль Фольгер, и как раз перед ударом — наверное, за миг до того, как он ее ударил, — она посмотрела на него, опустила руки, обвела нас всех взглядом и сказала: “Сдаюсь. Делайте что хотите”.
Я спросил у Сьюзен, сколько раз Текс ударил ножом Абигайль. “Только однажды, — ответила Сьюзен. — Она прижала руки к груди и упала на пол”.
Затем Текс выбежал наружу. Сьюзен отпустила шею Шарон, но продолжала сторожить ее. Вернувшись, Текс бросил Сьюзен: “Убей ее”. Но, как рассказывала теперь Сьюзен, “я не могла”. Вместо этого, “чтобы Текс видел, что я не могу ее убить, я схватила ее за руку и держала за плечи, и тогда Текс ударил ее ножом в область сердца, в грудь”. Шарон упала с дивана на пол (Сьюзен сказала, что Текс лишь однажды ударил Шарон Тейт, между тем заключение патологоанатомов насчитывает шестнадцать ножевых ран. По словам Ронни Ховард, Сьюзен сказала ей: “Я просто втыкала в нее нож, пока та не перестала кричать”).
Сьюзен Аткинс показала, что следующая сцена, сохранившаяся в ее памяти, развернулась на газоне перед домом; она, Текс и Кэти были уже снаружи, и “я увидела Абигайль Фольгер, она согнулась пополам и повалилась на траву… Я не видела, как она вышла из дома… Текс подошел к ней и ударил ножом раза три или четыре — я не помню, сколько раз…” (У Абигайль Фольгер было двадцать восемь колотых ножевых ран.) “Пока Текс занимался этим, мы с Кэти искали Линду, которой нигде не было видно… и затем Текс подошел к Фрайковски и пнул его в голову”. Фрайковски лежал на газоне, чуть дальше от двери. Когда Текс пнул его, “тело не шевельнулось, и мне кажется, в то время он был уже мертв” (неудивительно: в Войтека Фрайковски дважды стреляли, тринадцать раз ударили тупым предметом по голове и нанесли ему пятьдесят одну колотую рану).
Затем “Текс приказал мне вернуться в дом и написать что-нибудь на двери кровью жертв… Он сказал: “Напиши что-нибудь такое, что потрясет мир”… Я и ранее участвовала кое в чем подобном [Хинман], видела там надпись “политическая свинка” на стене, и эта фраза запала мне в память…” Вновь войдя в дом, Сьюзен подняла то же самое полотенце, которым связывала руки Фрайковски, подошла к телу Шарон Тейт. И услыхала звуки.
В.: “Что это были за звуки?”
О.: “Такие… булькающие, когда кровь выливается из сердца в тело”.
В.: “Что вы сделали тогда?”
О.: “Я подобрала полотенце, повернула голову и коснулась ее груди, и увидела тогда, что она была беременна, и поняла, что внутри этого тела есть живое существо, и я хотела, но мне не хватило духу сделать это, достать его… И я намочила полотенце в крови Шарон Тейт, подошла к двери и этим полотенцем написала на ней слово "PIG".
Затем Сьюзен бросила полотенце в гостиную; она не видела, куда оно упало (полотенце оказалось на лице Себринга, породив слух о “колпаках”, еще долго обсуждавшихся прессой).
Вслед за этим Сэди, Текс и Кэти подобрали свертки с одеждой, спрятанные в кустах. Они вышли через ворота (Текс нажал кнопку) и поспешили вниз с холма. “Когда мы подошли к машине, Линда Касабьян включила зажигание, и Текс, подбежав к ней, рявкнул: “Чем это ты занимаешься? Лезь на пассажирское сиденье. Ничего не делай, покуда я тебе не прикажу”. Затем мы уехали”.
Они переоделись в машине — все, кроме Линды, которая не входила в дом и поэтому не запачкалась в крови. Когда они уже отъезжали, Сьюзен обнаружила пропажу своего ножа, но Текс решил не возвращаться.