Вскоре выяснилось, что произошло недоразумение. Генерал-фельдмаршал считал, что в мою задачу входит организация авиакатастрофы с целью устранения Чиано, поэтому он и заботился, дабы экипаж получил парашюты, чтобы выпрыгнуть из машины своевременно. Когда же я упомянул всю семью, он был просто в ужасе от такой бесчеловечности и высказал сомнение в необходимости такого массового убийства. Когда в ходе дальнейшего разговора вопрос этот был прояснен, между нами пробежал холодок: я был обескуражен, что мне приписывалась такая жестокость. Несколько рюмок коньяка устранили, однако, возникшую неприязнь, так что я впоследствии наносил визиты Рихтхофену, когда бывал в Италии.

Мне оставалось решить вопрос с двумя легковыми автомашинами для похищения Чиано и его супруги с детьми. Автомашины вермахта, естественно, не годились, не подходили и служебные и даже личные машины немецкого персонала, поскольку их номера были известны итальянской полиции. Пришлось специально купить две автомашины, а поскольку за все платил английский банк, я остановился на самых лучших. Своих владельцев поменяли «Паккард» и «Шевроле». На какие имена была оформлена сделками, уже не помню. Настоящими были только фотографии водителей на документах — моих помощников, о которых я уже упоминал: заместителя Капплера и офицера связи с итальянской колониальной полицией. Мы выбрали машины с мощными двигателями, дабы быть уверенными, что догнать их будет невозможно.

Акция прошла по плану. В назначенное время Чиано с точностью до секунды вышел из двери дома по Виа Сеччи, что не сразу привлекло внимание охраны так как это была не вилла, а многоэтажный дом, сдававшийся внаем. «Паккард» лишь притормозил, и Чиано сел в него на ходу. Машина тут же на всей скорости помчалась к обусловленному месту. Карабинеры и полицейские чиновники, бдительность которых была притуплена английскими фунтами, сделали вид, будто ничего не заметили, и продолжали «охранять» высокопоставленного арестанта. Их смена ни о чем, естественно, проинформирована не была, так что служба шла обычным порядком, как если бы Чиано пребывал еще в доме. Побег графа в тот день обнаружен не был.

Эдда Чиано с тремя детьми села в «Шевроле» на опушке парка даже не спеша, так как ее охранник благоразумно задержался в сторонке. И мы собрались в означенном месте в срок и без происшествий. Крытая грузовая автомашина вермахта уже стояла наготове, и после небольшой паузы мы направились в аэропорт.

В самый последний момент все чуть было не сорвалось, но не из-за бдительности итальянцев, а немецкой пунктуальности. Войска Бадолио держали под контролем все выезды из города. Немецкие же машины контролировались патрулями вермахта. Когда мы подъехали к дорожному заграждению и к нашей машине направился немецкий унтер-офицер, чтобы проверить документы, в глубине грузовика раздался громкий детский голос. Хотя я и просил настоятельно чету Чиано проследить за тем, чтобы дети вели себя спокойно, уследить за своими чадами они не смогли. Крик этот вызвал у немца подозрение, и он вознамерился осмотреть машину. Разговор пошел на повышенных тонах, что привлекло внимание итальянцев, которые направились к нам. На перекрестке находилось не менее тридцати человек, а через несколько сотен метров находилось очередное заграждение. Так что просто уехать было рискованно, так как могла начаться стрельба, а пуля, как известно, дура. Все могло сорваться, если бы при осмотре автомашины стали присутствовать итальянцы, которые, вне всякого сомнения, тут же узнали бы знакомые лица Чиано и Эдды. К счастью, на слишком ретивого служаку подействовал резкий командный окрик. Рядом с водителем нашей машины сидел молодой офицер-авиатор, который прикрикнул столь грозно, что растерявшийся унтер пропустил нас дальше.

Последнюю опасность представляло итальянское подразделение, дислоцировавшееся на аэродроме. Конечно же, нельзя было допустить, чтобы его командование узнало, кто ехал вместе с нами. Хорошо, что в наше распоряжение был предоставлен Ю-52, приспособленный для перевозки грузов и имевший широкую аппарель. К ней-то и подъехал задним ходом наш грузовик, и все пассажиры вошли прямо в самолет, не спускаясь на землю. Таким образом, даже стоявшие совсем рядом итальянские солдаты, убрать которых не вызывая подозрение было просто невозможно, не увидели, что загружалось в самолет.

От земли мы оторвались без дальнейших происшествий: операция прошла успешно. И все же нами была допущена одна ошибка: мы не прихватили с собой теплую одежду для освобожденных. Поскольку был самый разгар летнего сезона, было бы подозрительно, если бы Эдда надела на себя и детей теплую одежду, выходя на прогулку.

Поэтому на них была легкая одежда. Ю-52 же надо было преодолеть Альпы, для чего подняться на высоту почти 4000 метров. К тому же самолет был транспортным, побывавшим не в одной передряге. К счастью, нашлось несколько покрывал и меховые куртки экипажа.

Полет был непростым: из-за непогоды пилот был вынужден подняться на высоту более 5000 метров, где падение давления чувствовалось ощутимо. Хорошо, что нашлись две бутылки испанского коньяка, которые несколько скрасили часы полета. Но если сам Чиано едва пригубил спиртное, то его семья от него не отказалась, в особенности самый младший, по имени Могли. Приложив бутылку ко рту, он выпил несколько порядочных глотков. Если бы я не отобрал у него бутылку, он выпил бы, пожалуй, не менее половины. Родители даже не вмешались. Четырехлетний малыш был любимцем отца и творил все, что только взбредало ему на ум. Его брат с сестрой, казавшиеся более благовоспитанными, мстили ему только тогда, когда отца не было поблизости.

Характерным для Чиано, как человека, был эпизод, произошедший сразу же после начала полета. Не прошло и четверти часа поле нашего выпета из Рима, как он отобрал сумочку дочери и стал контролировать ее содержимое. В сумочке находилось не менее десятка драгоценностей: ценные украшения, крупные бриллианты в оправе, серьги с подвесками, золотые табакерки. После этого Чиано принялся выворачивать собственные карманы, проводя их инвентаризацию. Поскольку карманы были весьма объемными, содержимое их явно не соответствовало «сбережениям, отложенным на черный день».