— Валяй, оставь ее там, — добродушно улыбнулся тренер. — Может, как раз ее и не хватало, чтобы эта коробка преодолела силу земного притяжения.

— Смейтесь, смейтесь! — крикнул ему вслед Альберт. — Я вот как выжму на ней восемьдесят пять, тогда другое запоете… — В следующий момент его мысли вновь приняли невеселое направление и он нахмурился. — Вчера вы говорили, что меня не смогут обвинить в краже, если верну машину.

— Я и сегодня это утверждаю, — сказал Петер. — Даже мелкого хулиганства не пришьют, если бросишь ее в каком-нибудь темном переулке. Нечего даже тянуть…

— Как только отремонтирую нашу «Волгу».

— Ну видишь, как здорово, — согласился Петер. — А деньги где возьмешь?

— Заработаю. Вот увидите! — Альберту очень хотелось самому верить в эти слова.

— Частными уроками или с шапкой на церковной паперти? Эти времена давно прошли.

— Я думаю… — Альберт запнулся. Но надо было набраться духу и сделать второй шаг — иначе какой смысл было вызывать Петера? — Может, вы смогли бы мне помочь…

По лицу Петера скользнула тень ухмылки, и он спрыгнул в лодку к Альберту, который обтирал ветошью ключи и укладывал в сумочку.

— Договорились! Прокати меня до моря, и я тебе заплачу.

— Нет, кроме шуток…

— А я и не шучу… Раскочегаривай мотор и — по газам. Надо поговорить.

Моторка на подводных крыльях, оставляя за кормой длинный пенистый бурун, раскачивавший байдарки и даже иные яхты, неслась мимо большой белой дюны, мимо Булльупе и приближалась к устью Лиелупе.

Петер встал и подставил лицо встречному ветру. На воде скорость всегда ощущается сильней, и Петеру показалось, что еще ни разу в жизни он не приближался к горизонту так быстро. Но он скоро подавил в себе чувство умиления, потому что был человек расчета… И, как известно, железо надо ковать, пока оно горячо…

— Эх и житуха же! — воскликнул он, но тут же, словно обрывая самого себя, скомандовал: — Глуши!

Альберт послушно выключил мотор, и лодка мгновенно, будто притянутая магнитом, припала днищем к воде.

— Как ты думаешь, во сколько тебе обойдется это удовольствие? — спросил Петер просто, будто их разговор не прерывался.

Альберт понимал, что тот имеет в виду, поскольку ни на минуту не переставал терзаться мыслями о том же самом.

— Рублей сто двадцать.

— Да, примерно так. Если не лень пачкать руки и есть возможность достать запчасти в магазине по госцене… Но это уж дело твое. Что ты скажешь, если я тебе отслюнявлю эти денежки?

— Что я должен за это сделать? — спросил Альберт упавшим голосом.

— Сущую чепуху… — с выматывающей последние нервы медлительностью Петер причесал растрепанные волосы, затем тщательно почистил гребешок. — Небольшое одолжение другу, который вчера не оставил тебя в беде. И после этого красиво разойдемся — ни я тебя больше не знаю, ни ты меня.

— Но что вы от меня требуете? — тревога Альберта росла.

— Я забыл в Риге свой портфель, — заметив на рукаве волос, Петер сдул его по ветру. — Съезди и привези.

— Только и всего? — Альберту очень хотелось верить в столь удачный исход. Однако в глубине души он понимал — чем невинней вид у скорлупки, тем опасней ядро.

— И опять станешь примерным комсомольцем и сможешь на старости лет рассказывать внукам, как однажды чуть не поскользнулся, — издевался Петер. — А чтобы совесть сохранить совсем чистенькой, лучше всего в портфель даже не заглядывай. Привези, и дело в шляпе. О’кей? — он протянул Альберту пятерню.

— Что мне остается? — с напускным равнодушием Альберт хлопнул его по руке.

— Пока в твоем гараже стоит угнанная машина, тебе действительно ничего не остается. На всякий случай я буду держаться поблизости, — теперь Петер говорил серьезно. — Слушай меня внимательно. Пойдешь в Риге на вокзал… — треск проплывавшей мимо моторки заставил его наклониться к самому уху Альберта.

Альберт постепенно успокоился — план Петера был продуман, казалось бы, до последней мелочи. Он предусматривал все возможные ходы противника и вполне надежные ответные действия.