— Зачем это? — спросила Астра у лейтенанта. — Неужели вы собираетесь бегом догонять машину?

— Так положено, — сказал Гайлит. — В случае каких-нибудь сомнений его нюх поможет опознать машину.

— Я не понимаю совсем другого, — задумчиво произнесла Расма. — Почему он рассказал не только про то, как украл бабушкины чемоданы, но сразу и про все остальное — про ограбление бриллиантовой старухи, про мешок, который увезли в той «Волге»?

— Все?! — осклабился лейтенант, которому до смерти хотелось разыграть перед хорошенькой дочкой начальника бывалого сыщика. — Я готов дать голову на отсечение, что у него есть еще много, что порассказать. Дело известное: преступник сам признается в малом, если таким образом можно скрыть более тяжелое преступление. А потом они мстительны и подлы — если сам завалился, норовит и других засыпать.

По следу шин «Волги» они доехали до поляны, где недавно стояла машина Альберта.

— Жаль, что ваш отец сегодня занят одним особо важным делом, — продолжал Гайлит после долгой паузы. — Ведь это была его версия, по которой задержанный на вокзале вор добровольно признался во вскрытии багажной камеры, чтобы его не припутали к делу о краже двадцати четырех тысяч рублей… — Жужжание зуммера перебило лейтенанта, он снял трубку радиотелефона: — На Рижский вокзал? Есть!.. Ну как? — обернулся он к ребятам. — Баиньки еще не захотели? Может, по пути развезти по домам?

— Да что вы?.. Ясное дело, поедем!… — подхватили несколько голосов, и только Варис вспомнил о друге:

— Жаль, что пришлось Альберта оставить в кемпинге. Все-таки ведь он начальник нашего звена.

Красный сигнал остановил машину Альберта на перекрестке неподалеку от вокзала. Облегчив душу рассказом, юноша свою тревогу, похоже, передал подполковнику Кашису.

— Хорошо, что билет уже в кармане, — сказал Кашис, глядя на башенные часы. — Может, успеем.

— Жаль, — горестно вздохнула мадам Зандбург. — И до чего же я люблю всякие такие страсти. Соседка моя в Вентспилсе лопнет от зависти.

— Могу себе представить физиономии этих негодяев, когда они узнают, что даже зубы бриллиантовой старухи сделаны из самой обыкновенной стали, — усмехнулась Регина Кашис. — И с чего ее только прозвали «бриллиантовой старухой» — ума не приложу!

— Ну, не скажи, — отозвался муж. — Я далеко не уверен, что у нее не найдется кое-что из драгоценностей, если как следует поискать.

— А что, Эдуард, — тут же загорелась идеей мадам Зандбург. — Не попробовать ли нам с тобой на пару?

Кашис невольно улыбнулся. Чем ближе была минута прощания, тем симпатичней казалась ему теща.

По-видимому, именно это сентиментальное раздумье лишило его на какой-то миг профессиональной наблюдательности, и он не обратил внимания на то, что у главного входа приготовлена засада по всем правилам тактики.

Как только машина остановилась, капитан Лаува, возглавлявший эту операцию, подал знак своим подчиненным и сам тоже поспешно направился к автомобилю Альберта. Распахнул правую переднюю дверцу и… оказался лицом к лицу с подполковником Кашисом.

— Все ясно, капитан, — мгновенно разобравшись в ситуации, небрежно бросил подполковник. — Выделите кого-нибудь для охраны вещественных доказательств, а я скоро вернусь, — заметив Яункална, вытаращившего на своего шефа восхищенные глаза, он милостиво ему дозволил: — Возьмите-ка и несите корзину. Или вы тоже явились меня арестовывать?

Альберт вылез из машины с победной улыбкой на счастливом лице. Больше всего радости ему доставило неподдельное изумление товарищей при его появлении, восхищение в смущенном взгляде Расмы. Конечно, в роли молчаливого героя, этакого Чайльд-Гарольда, долго не удержаться, впереди было еще много неприятного, но теперь он ощущал в себе достаточно сил, чтобы пройти через предстоящие испытания не на словах, а на деле…

Первым на перрон выбежал Яункалн. За ним — Альберт с Расмой, ребята и официантка. Замыкал это торопливое шествие Кашис. Видя, что поезд уже трогается, он закричал:

— Яункалн! Живей корзину!

В темпе, достойном олимпийца, Яункалн нагнал последний вагон. Навстречу протянулись готовые помочь руки. Одни подхватили корзину, другие железной хваткой вцепились и втащили брыкающегося Яункална в вагон, который успел набрать уже довольно резвый ход.

— Конфитюр, глядите, не перебейте! — вопила вслед мадам Зандбург, выплывая на эскалаторе. — И поцелуйте моего зятя!