Через день после отъезда Питера Бейкера в Лондон Роджер высадил детей у моего отеля, едва сдерживая радость. К тому времени я уже побывала в музее Родена, пробежалась по всем бутикам на левом берегу Сены и накупила кучу одежды, с которой теперь не знала, что и делать. Мои приобретения были молодежными и сексуальными по стилю и немилосердно обтягивали фигуру. Я помучилась сомнениями, но потом решила, что, если они мне не подойдут, я всегда смогу отдать их Хелене или Шарлотте, когда та подрастет немного.

Дети выглядели отдохнувшими и загоревшими. Шарлотта покрасила ногти бледно-розовым лаком вместо зеленого и снова проколола ухо — для второй сережки (похоже, это должно было наконец удовлетворить ее страсть к уродованию своей персоны хотя бы ненадолго). У Роджера был измученный вид. Едва бросив мне «привет», он выскочил из вестибюля, махнул на прощание рукой и сказал, что спешит на встречу с Хеленой. Она задержалась в «Гальяно», чтобы сделать покупки, и Роджер должен был за ней заехать. За тринадцать лет нашего брака мой экс-супруг ни разу не сопровождал меня в походах по магазинам. Ни разу! По-видимому, Хелене удавалось выявлять в нем такие таланты, о которых я и мечтать не могла.

— Чудак наш папа, — объявил Сэм, устроившись в кресле с батончиком «Марс». Они заплатили за него целых два доллара в отеле «Плаза-Атене», где остановились Роджер и Хелена. На следующее утро они собирались вылететь во Флоренцию.

— Нет, не чудак, — поправила брата Шарлотта, шаря в моем платяном шкафу в поисках обновок. Она с любопытством осмотрела белую мини-юбку и прозрачную блузу с белыми хлопчатобумажными кармашками на соответствующих местах. — Он придурок. Неужели ты будешь все это носить? — спросила она, смерив меня презрительным взглядом. Итак, добро пожаловать, Шарлотта.

— Я-то, может, и буду, а вот ты уж точно нет, — возразила я, радуясь, что снова вижу ее после двухмесячной разлуки. Вторая сережка в ухе такая крошечная, что ее почти не видно. — Нельзя так говорить о своем отце. — Я старалась придать своему голосу суровость, но мою дочь не проведешь.

— Ты тоже так считаешь, не притворяйся. А Хелена все такая же дурочка. На юге она все время ходила с голой грудью, и папа страшно бесился, — сообщила она, широко ухмыляясь. — Однажды у бассейна к ней пристали два парня, и папа сказал, что в следующем году они поедут отдыхать на Аляску.

— А нам тоже придется туда ехать? — тревожно осведомился Сэм.

— Обсудим это позже, Сэм. — Это мое любимое заклинание — иногда оно срабатывает, как, например, сейчас.

Сэм доел шоколадный батончик (удивительно, как он умудрился не заляпать кресло), и мы отправились гулять по городу. Я показала им все достопримечательности, которые представляли для них интерес, и дети были в восторге. Когда мы пришли обедать в кафе, я подумала о Питере Бейкере. Позвонит он или нет? Я словно раздвоилась: какая-то часть моей души надеялась, что он не позвонит никогда. Снова влюбиться — значит снова испытать боль. Но в то же время я с нетерпением ждала его звонка.

— Ну а как ты проводила время? — спросила Шарлотта в тот самый момент, когда я вспоминала, как выглядел Питер в день нашего знакомства, сидя за столиком и читая «Геральд трибюн». — Ты никого не встретила, пока мы отдыхали? Симпатичного француза, к примеру? — Тринадцатилетние девочки проницательны, как ясновидящие марсиане.

— А зачем маме встречаться с французом? — недоуменно осведомился Сэм.

Тема нашей беседы его совершенно не интересовала, зато Шарлотта приготовилась всерьез допрашивать меня, а я напустила на себя рассеянный вид. Я могла бы честно ответить ей «нет». То есть не встретила француза. Я встретила Питера Бейкера, кем бы он ни был. Но я не совершила никакого преступления против нравственности. Мне не в чем исповедоваться. Он не поцеловал меня, у нас не было секса. Мы всего лишь провели один день вместе. Так что Париж меня не развратил.

— Никого я не встретила, — мрачно отрезала я и добавила: — Я ждала, когда вы приедете, — что прозвучало вполне невинно и было не так уж далеко от истины.

Целый месяц у меня не было ни одного рандеву, и теперь мне ровным счетом наплевать, если свидания совсем прекратятся. И что в этом хорошего? После ужина, который сам по себе не доставляет удовольствия, тебя отвозят домой надравшиеся кавалеры, затем начинают приставать и лапать тебя, при том что некоторые из них женаты. Подобные встречи потеряли для меня привлекательность несколько месяцев назад. Я подожду, пока подрастут дети, а потом вступлю в какую-нибудь секту. Но что в таком случае я буду делать со своими соблазнительными ночными рубашками? Скорее всего они истлеют к тому времени, так что проблема отпадет сама собой. Быть может, власяница напомнит мне о давно забытых уютных фланелевых рубашках;

— Вот скучища! — Шарлотта подвела итог моему существованию со свойственной ей безапелляционностью, после чего принялась рассказывать, с какими классными парнями она познакомилась на южном побережье Франции (вполне возможно, она выдавала желаемое за действительное).

Сэм, в свою очередь, похвастался, что поймал на яхте целых семь рыбин, а Шарлотта возразила, что их было всего четыре, и Сэм не замедлил ее стукнуть, правда, не больно.

Как здорово, что мы снова вместе! Рядом с детьми я отогревалась душой — зачем мне мужчина? Все, что мне нужно, это телесериал и счет в соседнем книжном магазине. И дети. Кому нужен Питер Бейкер? Как сказала бы Шарлотта, если бы знала о его существовании, он вполне может оказаться половым извращенцем.