Следопыт еще не углубился в рощу и на десяток шагов, когда стон повторился.

— Кто тут?! Отзовись?.. Ты где?

Тень пригнулся и дал нам знак сделать то же самое. Блин, как я сам не сообразил, что мы со Щеком отсвечиваем на фоне более светлого неба, как… ростовые мишени, вот как!

— Я здесь!.. Помогите…

Голос был очень слабый. Хриплый и прерывистый.

— Сейчас…

Тень на мгновение приподнялся, а уже в следующий миг метнулся в сторону и пропал с глаз.

Понятно. Я бы тоже так сделал. Если это засада, враг мог не выдержать и выстрелить, считая, что отвлек внимание. То есть выдать себя. Но рощица хранила тишину. Даже тот неизвестный больше не отзывался и не стонал…

— Идите сюда…

Тень говорил, не снижая голоса. Значит, и нам можно не опасаться.

— Ты где?

— Сейчас…

Зашуршали, захрустели ветки. Несколько раз щелкнуло огниво, и в воздухе заплясал небольшой огонек. Потом он опустился к земле, и посреди незаметной раньше полянки разгорелся небольшой костер.

— Щек… — Тень поманил парня. — Огонь за тобой. Пожара не нужно, но чтобы раза в три ярче горел.

— Понял… — Тот если и был недоволен, что его отодвигают в сторону от тайны, быстро сообразил, что яркое пламя необходимо. А потому рьяно бросился собирать хворост. И его стараниями на поляне с каждой минутой становилось все светлее.

Как только глаза привыкли к свету костра, первое, что я заметил — пара груженых доверху телег, стоявших на дальнем краю поляны. Мешковина на тюках вспорота, капустные головы и что-то помельче валялись вокруг, небрежно разбросанные, словно кто-то торопливо рылся в клади, выискивая там более ценные предметы, чем обычные овощи.

«Похоже, в этих местах война закончилась не для всех… Или не всем об этом объявили».

— Влад, иди сюда!

Тень стоял на коленях рядом с торчащей из-под земли лицом вверх головой и аккуратно откапывал ее, разгребая руками разрыхленную почву.

— Фига себе! — Перед глазами как по заказу возникла сцена из «Белого солнца пустыни».

— Помогай!.. Видишь, из последних сил держится.

— Вижу. — Я присел рядом и потрогал пульс на шее. Нитевидный, но тем не менее. — Долго он здесь?

— Судя по засыханию выкопанной земли, — следопыт огляделся внимательнее, — не меньше двух суток. Только яма какая-то странная…

— Понятно. Пульс слабый. Погоди, не толкай под руку. Надо дать ему напиться. Организм обезвожен совсем. Чувствуешь, какая кожа сухая и горячая?

— Ты ему поможешь?.. Как мне? — Тень поглядел на меня.

— Увидим. Не торопись. Может, он разбойник и заслужил такое наказание…

— Думаешь? — Тень замер, что-то прикидывая. Потом мотнул головой. — Нет. Это не люди. Обозники или стражники прирезали бы лиходея, и с концом. Тут что-то другое… Сейчас, отроем парня, я погляжу… Следы не соврут. Хоть и натоптано тут, как будто стадо по кругу гоняли…

— Разберемся. Если до нашего прихода не помер бедняга, то еще пару минут продержится.

Я снял с пояса баклагу с домашним квасом и приложил горлышко к губам неизвестного страдальца. Человек по-прежнему оставался без сознания, но как только влага оросила губы, глотательный инстинкт оживил его. Он пил долго и жадно, причмокивая, как младенец возле материнской груди. А когда оторвался от фляги, пробормотал: «Орки…» — и опять сомлел.

Тени не зря не понравилась яма. Раскопав незнакомца, все еще пребывающего без сознания, хотя уже с порозовевшими щеками, мы наткнулись на тела других людей. Всего в яме лежало восемь трупов. Семь — молодые мужчины от двадцати и до сорока лет и один годами постарше. Весь седой, хотя и не немощен.

Впрочем, совсем дряхлый старик в такой путь и не отправился бы. Большинство мертвецов в обычной крестьянской одежде, двое в кафтанах из двойной кожи вроде легкого доспеха, способного защитить только от ножа или когтей. Ну и свитка седовласого выделялась более добротным сукном и пошивом.

В общем и целом, судя по всем этим мелочам и разграбленным телегам — мы наткнулись на останки обоза купца средней руки, отправившегося в путь с работниками и парой охранников.

Вот только выживший мужчина в эту картину не вписывался.

Во-первых, у него на теле была не одна рана, как у большинства обозников, а целых шесть. Причем почти каждая из них смертельная.

Во-вторых, все эти раны выглядели так, словно перед тем, как закопать несчастного вместе со всеми, его старательно лечили. Что, конечно же, было бы совершенной бессмыслицей.

В-третьих, несмотря на обычную одежду, на плечах, груди и спине мужчины имелись характерные мозоли от ремней, появляющиеся при длительном ношении лат. Примета, свойственная только ветеранам Легиона.