— И женщина с железной волей, — перебила его Франсуаза со сверкающими глазами, — которая сумеет добиться, чего желает!

Патер ничего не отвечал, он пристально смотрел на молодую женщину, и какое-то странное выражение промелькнуло на его лице.

— Нет ли каких-нибудь известий? — спросил он наконец.

— Кое-что имею! Пойдемте в кабинет.

Они вошли в соседнюю комнату, и Франсуаза тщательно затворила дверь.

Патер присел к письменному столу и углубился в чтение различных писем и бумаг, делая по временам заметки в своей записной книжке. Закончив свою работу, он обратился к вдове:

— Вы увидите, что Кольбер, встретив непреодолимое противодействие своим реформам в высших классах, должен будет пасть, и тогда мы завладеем наследием Мазарини!

— Увы! Мне кажется, что вашим надеждам не суждено осуществиться. Король слепо доверяет Кольберу и будет поддерживать его до последней крайности. Кроме того, герцогиня Орлеанская сочувствует его планам, а это также весьма важно.

Патер вскочил со своего места:

— Неужели вам известны отношения герцогини Орлеанской и короля?..

— Я полагаю, всякому известно, что она играет роль ширмы, чтобы придать более пристойный вид ухаживанию короля за Лавальер!

— О, так у вас совсем ложные сведения! Отношения Анны и короля гораздо ближе!..

— Что вы говорите?!

— Тише! Это опасная тайна! Но вернемся к Кольберу.

Из чего вы заключаете, что король так доверяет ему?

— Не далее, как сегодня, случилось одно обстоятельство, которое является очевидным доказательством влияния Кольбера. Военный министр Летелье подал в отставку!

— Кто вам сказал это?

— Граф де Нуврон рассказывал об этом в доме Рамбулье. Дело было так: Летелье счел чрезвычайно обидным для себя, что у него отняли право продавать офицерские патенты, и имел крупный разговор с Кольбером по этому поводу в присутствии короля. Военный министр доказывал необходимость этой продажи, а Кольбер настаивал на противном. Король перешел на сторону последнего, и Летелье не оставалось ничего другого, как просить об отставке, на что король немедленно согласился и тут же назначил Лувуа его преемником.

— Весьма неприятное известие! Этот выскочка Кольбер обладает железной энергией, но все же ему не удастся исторгнуть из наших рук верующий народ. В случае крайности мы не остановимся даже и перед гражданской войной!

Скаррон пожала плечами:

— Конде, Тюренн и Конти стали на сторону короля, и вы знаете, что как армия, так и народ боготворят их.

— Стало быть, вы считаете бесполезной борьбу за права, отнятые у нас Генрихом Четвертым?.. Стало быть, вы посоветуете нам сложить руки и равнодушно смотреть, как попирают ногами нашу власть и величие святой церкви?

Патер Лашез вскочил с кресла и в волнении зашагал по комнате.

— Я этого нисколько не думаю!

— Но что же, по вашему мнению, мы должны делать?

— Наблюдать и выжидать!

— Прекрасный совет! — насмешливо воскликнул патер Лашез. — Но я боюсь, как бы небо не рассердилось на нас за такую проволочку, да и церковь может состариться!

— Небо не знает времени, и церковь также вечна!

— Это верование делает вам честь, но, к сожалению, оно больше благочестиво, чем справедливо! Послушайте, Франсуаза, вы глубоко преданы нашему святому делу, но в то же время я начинаю замечать в ваших поступках и словах нечто, совершенно непонятное. Я вижу, что в глубине вашей души таятся какие-то мысли и желания, которые вы скрываете даже от меня! Берегитесь желать чего-нибудь, несогласного с нашими планами! Я имею право требовать от вас полной откровенности, или…

На лице Скаррон не появилось и тени смущения, она смело смотрела ему в глаза.

— Требовать от меня полной откровенности может только тот, кому эта власть дана свыше! — сухо ответила она.

— А если человек, стоящий перед вами, имеет эту власть?..

Патер Лашез отстегнул немного свою сутану и показал вдове золотой крест особенной формы, висящий на фиолетовой ленте.

Франсуаза стояла, точно громом пораженная.

— Вы… — прошептала она.

— Назначен провинциалом Средней Франции!..

Вдова упала на колени и почтительно поцеловала руку священника.

— В таком случае я готова отвечать на все ваши вопросы!

— Я желаю знать ваши планы!

— Я имею намерение стать женой с левой стороны короля Людовика Четырнадцатого!

Патер Лашез недоверчиво посмотрел на вдову, но потом весело рассмеялся:

— Ха-ха-ха. Бедная женщина совсем помешалась! Однако это весьма грустное открытие, — продолжал он серьезнее, — потому что люди с такими сумасбродными головами не могут служить нашему ордену, они не только не способны принести никакой пользы, но, напротив, могут сильно повредить нашим интересам.